|
Кардинал надел перевязь со шпагой, самодовольно оглядел свои красивые и выхоленные руки и, отбросив грубые замшевые перчатки, полагающиеся по форме, надел обыкновенные - шелковые. В эту минуту дверь отворилась. - Лейтенант д'Артаньян, - доложил камердинер. Вошел офицер. Это был мужчина лет тридцати девяти или сорока, небольшого роста, но стройный, худой, с живыми умными глазами, с черной бородой, но с проседью на голове, что часто бывает у людей, которые прожили жизнь слишком весело или слишком печально, - в особенности если волосы у них темные. Д'Артаньян, войдя в комнату, сразу же узнал кабинет кардинала Ришелье, где ему пришлось побывать однажды. Видя, что здесь никого нет, кроме мушкетера его роты, он внимательно посмотрел на этого человека и под одеждой мушкетера сразу же узнал кардинала. Д'Артаньян остановился в позе почтительной, но полной достоинства, как подобает человеку из общества, привыкшему часто встречаться с вельможами. Кардинал устремил на него взгляд, скорее острый, нежели глубокий, рассмотрел его внимательно и после нескольких секунд молчания спросил: - Вы господин д'Артаньян? - Так точно, монсеньер, - ответил офицер. Кардинал еще раз посмотрел на умную голову, на лицо, чрезвычайную подвижность которого обуздали годы и опытность. Д'Артаньян выдержал испытание: на него смотрели некогда глаза поострее тех, что подвергали его исследованию сейчас. - Вы поедете со мной, сударь, - сказал кардинал, - или, вернее, я поеду с вами. - Я к вашим услугам, монсеньер, - ответил д'Артаньян. - Я хотел бы лично осмотреть посты у Пале-Рояля. Как вы думаете, это опасно? - Опасно, монсеньер? - удивился д'Артаньян. - Почему же? - Говорят, народ совсем взбунтовался. - Мундир королевских мушкетеров пользуется большим уважением, монсеньер, и, в случае надобности, я с тремя товарищами берусь разогнать сотню этих бездельников. - Но вы знаете, что случилось с Коменжем? - Господин Коменж - гвардеец, а не мушкетер, - ответил д'Артаньян. - Вы хотите сказать, - заметил кардинал, улыбаясь, - что мушкетеры лучшие солдаты, чем гвардейцы? - Каждый гордится своим мундиром, монсеньер. - Только не я, - рассмеялся Мазарини. - Вы видите, я променял его на ваш. - Черт побери! - воскликнул д'Артаньян. - Вы это говорите из скромности, монсеньер! Что до меня, то, будь у меня мундир вашего преосвященства, я удовольствовался бы им и позаботился бы о том, чтобы никогда не надевать другого. |
