-  Надеюсь. Как ты думаешь, он дойдет?

    -  Да что с ним, гадом, сделается? Сам доползет или караванщики подберут. Он как раз на их тропе.

    -  Полетели домой, - отбрасывая колебания, сказал я.

    Мы приземлились на площади - там, где меня ослепили три дня назад. И пошли в сторону нашего дома. Люди провожали меня взглядами, кто испуганными, кто удивленными. На полпути нам попался Шоки. Лэн с грустным видом тронул меня за плечо, я остановился, глядя собой сквозь черную повязку.

    -  Я рад, что у вас получился вылет, - подходя, сказал Шоки. - Ты прекрасно летаешь, я видел. Прости.

    И злость на него у меня почти пропала.

    -  Шоки, нельзя быть рабом законов, - сказал я. - Иначе будешь рабом и во всем остальном. Над горами мы встретили Ивона. У него возникли проблемы с Крылом, так что он придет домой пешком и не совсем в срок. Не беспокойтесь зря.

    -  Ничего не понимаю… - признался Шоки. - Данька, как ты это делаешь?

    -  Караван придет в город к завтрашнему утру, - словно не слыша вопроса, сообщил я. - Можете решать, кто будет к ним наниматься. И считайте, что мы с Лэном уже нанялись охранять их от нашего города до города торговцев.

    -  Вы уходите? - словно не веря своим ушам, воскликнул Шоки*

    -  Пойдем, Младший, - велел я Лэна, и мы пошли прочь. Метров через десять Лэн не выдержал:

    -  Данька, ты серьезно?

    -  Вполне.

    -  Но ты даже не спросил меня! Может, я не хочу уходить!

    Я вспомнил Лэна таким, каким видел его Настоящим взглядом. И поинтересовался:

    -  А ты что, не хочешь?

    Лэн молчал.

    -  Мы пойдем в город торговцев. Мы вытрясем все их тайны. Мы узнаем, где они ухитряются так лихо загорать, - постепенно распаляясь, говорил я. - И не смей врать, что ты не мечтаешь удрать из своего города!

    Лэн ответил, когда мы уже подошли к дому.

    -  Да, мечтаю. Мне не нравится мой город! Только лучше бы ты не получил это свое Настоящее зрение и не видел меня насквозь! Данька, я не хочу, чтобы за меня решали!

    Домой мы вошли молча. Каждый сам по себе. Лэн достал буханку, нарезал, и принялся мрачно жевать черствый хлеб. Я таким самоуничижением заниматься не стал, выудил кусок вяленого мяса и с чувством вгрызся в него.

    За этим занятием нас и застал Котенок. Он, наверное, мирно спал наверху, но почувствовал наше возвращение и сбежал вниз.

    -  Ого, - только и сказал Солнечный котенок, забрался на стол и улегся между нами.

    С минуту он молчал, разглядывая то меня, то Лэна. И я со стыдом понял, что уж он-то все увидит действительно насквозь. Не спрячешься.

    -  Лэн, я буду говорить с тобой, - строго начал Котенок.

    -  Почему? - вскинулся Лэн. - Я ни при чем! И вообще с Данькой не ссорюсь.

    -  Я буду говорить с тобой, потому что с Данькой сейчас говорить бесполезно, - продолжал Котенок так же сурово. И сразу же решил, что теперь превратился в доброго героя, который видит всю правду и лучше всех знает, что им надо делать. Попутно возвращая свет целому миру.

    -  Неправда! - завопил я. Но Котенок строго посмотрел мне в глаза, и я осекся.

    -  Можешь выйти, - сказал Котенок. - Я говорю не с тобой, а с твоим единственным Настоящим другом.