-  Заткнись, гад! - взорвался я. - О чем ты говоришь, Летящий?

    Но он уже перешел на другое.

    -  Черный огонь… Под шкафом, внизу, люк. Там есть запас… Возьми…

    Теперь у него шевелились лишь губы. Все окаменело - и лицо, и руки, и даже глаза затянуло серым. Но он еще шептал:

    -  Котенок, забавный… я хотел, не смог… какая разница, за что воевать… я хотел…

    Потом он замолчал.

    Если бы Летящий не сказал про тайник, нам никогда бы его не найти. Там было четыре колбы с Черным огнем, и еще какая-то гадость в бутылках, которую мы не стали брать, и смешная тонкая шпага, которую я отнес наверх и положил на окаменевшего Летящего. В кожаном мешочке, лежавшем в самом углу тайника, была всякая странная мелочь: незнакомая монетка, огарок свечи, прозрачный кристаллик, мячик из красной резины большой бронзовый ключ, перочинный ножик, карандаш… Эти вещи, наверное, что-то значили для Летящего, когда он еще был человеком. Их я тоже положил рядом с ним.

    В одной из пустых комнат на столе я нашел карандашный рисунок, скорее даже набросок - быстрый, но уверенный. Я не стал говорить Лэну о нем. Керт нарисовал его после того как стал Летящим, в этом я не сомневался. Название было написано на обороте: «Мой город». Но города там не было - только лица. Я узнал Шоки - с очень добрым серьезным лицом и пробивающейся из-под него ухмылкой; Ивона - обрюзгшего, толстого, благочестиво сложившего на груди руки; Герта - беззубого, с горящими глазами и брызгами слюны. Был там и Лэн.

    Я поджег рисунок и положил на груду хлама в углу. Открыл окошко, и ветер принялся раздувать костер. Керт не стал рисовать хуже и, наверное, не лгал. Просто он стал видеть С ДРУГОЙ СТОРОНЫ.

    Действительно неважно, за что воевать. И правду можно найти где угодно. Просто выбери вначале, как ты хочешь ВИДЕТЬ, - и становись на ту или другую сторону.

    Когда мы поднялись на открытую площадку, из нижних этажей башни уже тянуло дымом. Лэн бережно укладывал колбы с Черным огнем в сумку. Я взял у него одну, и Лэн поморщился:

    -  Зачем?

    -  Он заслужил, - ответил я, не вдаваясь в уточнения. Лэн не стал спорить, застегнул сумку и взлетел. Котенок хмуро смотрел на меня, потом поинтересовался:

    -  Почему ты меня обругал?

    -  Потому что понял, о чем говорил Летящий, - так же кратко, как Лэну, объяснил я. Котенок вздохнул, совсем по-человечески, и взлетел за Лэном.

    Я еще постоял над открытым люком и прежде чем бросить туда колбу сказал:

    -  Я смогу. Я сильнее.

    Башня запылала мгновенно, и горячий воздух подбросил меня, едва я раскрыл Крыло. Надо было спешить - срок нашего «патрулирования» заканчивался.

    Дома я долго плескался в ванне. Наполнил ее до краев, плеснул шампуня и отмокал минут двадцать. Запах дыма въелся в волосы, а плечи болели - мы слишком много сегодня летали.

    От горячей воды усталость не прошла, а превратилась в сонливость. Тогда я включил холодную воду и стал под душем, пока с визгом не вылетел из ванной. Вот теперь стало хорошо. Обтеревшись тонким, слишком мягким полотенцем, я надел шорты, футболку и спустился вниз. Лэн сидел за столом, тоже мокрый и довольный, а Котенок вылизывался, улегшись в кресло.

    Наверное, мы все чувствовали себя очень грязными.

    -  Данька, будешь суп? - завопил Лэн, едва увидев меня на лестнице. Он снова казался прежним Младшим, как после нашего знакомства, и я улыбнулся:

    -  Буду.