— Печально слышать, — покачал головой доктор. — Быть может, вам помогут эти пилюли?

— Вы так добры. — Цзинь-лао взял в руки маленький пакет, который доктор извлек из кармана жилетки, и спрятал его в рукав.

Доктор улыбнулся. Ритуал. Аиртон сомневался, что казначею хотя бы раз в жизни доводилось страдать от мигрени. Доктор знал, что иностранные лекарства продают на рынке за огромные деньги. Он также понимал, что пилюли, которые только что передал Цзинь-лао, вряд ли помогут в случае сильного недомогания — они представляли собой смесь двууглекислой соли и цитрата натрия. Обычно он давал эти пилюли своим детям, когда те выдумывали себе какую-нибудь болезнь.

— Принимайте по две утром и вечером, пока вам не станет лучше, — улыбнувшись, сказал доктор. — До свидания, уважаемый Цзинь-лао.

Он надел шляпу и, повернувшись, направился к лестнице, которая вела с холма в город. Доктор услышал, как за его спиной захлопнулись ворота. Перед спуском он на мгновение остановился, чтобы насладиться представшей перед ним картиной. В лицо приятно дул свежий ветерок. Летнее солнце жгло немилосердно, и доктор почувствовал, как начинает потеть. В соснах трещали цикады.

Перед доктором раскинулось море серых крыш Шишаня. Здание ямэна было построено на небольшом холме в северной части города. Стоя в солнечный полдень на вершине холма, доктор едва мог различить улицы города, однако все основные достопримечательности были на виду.

Первым делом бросались в глаза городские стены. Кое-где каменная кладка обвалилась, обнажив земляные насыпи, поросшие деревьями, которые нависали над прижавшимися к стене домиками. Время пощадило четыре угловые башни, а надвратная башня южной стены находилась в идеальном состоянии. Зубцы и навесные башенки, вершеные изогнутыми крышами, рисовали в воображении доктора сцены осад, которые выдержал этот город в средневековье. В надвратной башне засел маленький гарнизон, в обязанности которого входило открытие врат на рассвете, закрытие с наступлением темноты, а также наблюдение за всеми, кто входил и выходил из города. С вершины холма доктор мог различить красу и гордость майора Линя — два старинных полевых орудия, охранявших вход в город.

Картина дышала миром и покоем, напоминая доктору один из тех пейзажей акварелью, которые он, еще ребенком, любил разглядывать в дедушкиной библиотеке. В небесах сновали ласточки, свившие гнезда в деревянных свесах крыш, венчавших башни. За городскими стенами на многие сотни миль раскинулись желтые степи Маньчжурии, достигавшие границ России на севере и Кореи — на востоке. Доктор пытался разглядеть строительный лагерь за юго-восточной башней, но сегодня его скрывала синеватая дымка. Тем не менее он ясно различал голубоватую полосу Черных холмов на юго-западе и пагоду буддийского монастыря на каменистой равнине невдалеке от города. По синему куполу неба плыли перистые облака.

Главной достопримечательностью в центре города являлся конфуцианский храм, стоявший с края рыночной площади. Изогнутую крышу покрывала оранжевая, красная и зеленая черепица — издалека храм производил сильное впечатление. При ближайшем рассмотрении путник не мог сдержать разочарования: краска, покрывавшая колонны, облупилась, внутри стоял затхлый запах, из сумрака, в котором клубился дым благовоний, таращились позолоченные статуи. Меж кадильниц бесцельно бродили монахи и горожане, люди то тут, то там, встав на колени, молились или, что случалось гораздо чаще, просто слонялись без дела, болтали и торговали всякой всячиной. Были там и ростовщики, занимавшиеся своими делами, что в китайских храмах никоим образом не возбранялось. Аиртон с нежностью подумал о маленькой, чистой, уютной церквушке в Дамфри.

Вокруг храма стояли двух- и трехэтажные дома торговцев. За исключением аккуратных изогнутых крыш, отделанных серой черепицей, изящных балкончиков, украшенных горшочками с цветами, декоративными деревцами-бонсаи и птичьими клетками, здания не представляли собой ничего особенного.