— Элен, Катерина — не сон. Я ее отец. Господи Боже, в жизни не слыхал такого вздора. Ты меня любишь и, значит, ненавидишь, и ты собираешься стать вдовой Тома, потому что в этом твое подлинное естество. Что с тобой, Элен? Я не могу уследить за твоей мыслью.

— Тебе не кажется, Генри, что мы перед Томом в долгу? — нахмурилась Элен. — Мы сделали ему очень больно.

— Честно говоря, нет, не кажется. Мы ему ничего не должны. Грубо говоря, милая, ты спала со мной, а не с ним. Он погиб, а я жив. Господи, мы же любим друг друга, почему же ты не хочешь с этим смириться? Забудь о прошлом. Если тебе проще, называй его сном. Давай смотреть в будущее. Мы ведь можем быть вместе, можем, ты это прекрасно знаешь.

Элен отпустила руки Генри, которые все это время сжимала.

— Генри, как же я тебе сделала больно. Ты так ожесточился.

— Не знаю, не знаю, — растягивая слова, ответил он. — Не понимаю, на что ты сетуешь. Не каждый согласится, чтобы его ребенок носил фамилию другого мужчины. — Стоило Генри произнести эти слова, как он тут же осознал всю свою глупость.

Элен печально покачала головой:

— Поздно, Генри. Сделанного не воротишь. Родители Тома ждут не дождутся, когда увидят внучку. На следующей неделе мы едем на поезде в Шанхай, а оттуда на пароходе домой. Я уже согласилась составить компанию Аиртонам. Мы вместе поедем в Шотландию. Надолго. Ты знаешь, у них там двое детей. Доктор и Нелли говорят, что потом вернутся в Китай. А я… а я — не знаю.

— Элен, но ведь это же ложь. Ложь, черт возьми. Ты никогда не выходила замуж за Тома. Это не его ребенок.

— Он обещал взять меня в жены. Он сказал, что так будет правильно. И он бы женился на мне и стал отцом Катерины. А ты, Генри? Ты бы женился на мне?

— Погляди на меня, — ответил он. — Посмотри — сегодня я надел все самое лучшее. Я пришел сюда, чтобы сделать тебе предложение. И если ты все еще хочешь выйти за меня, я готов его сделать прямо сейчас.

— Если бы ты сделал его раньше, — прошептала девушка, и ее глаза наполнились слезами. — Но сейчас все иначе.

— Да почему? — Генри стукнул кулаками по столу. Звякнули бокалы. Официанты отвели взгляды. — Что стало иначе?

— Ну вот, Генри, я хотела быть стойкой, а теперь опять плачу. Просто иначе. Иначе — и все.

— Мне этого мало, — мотнул головой Генри. — Объясни, что изменилось.

— Мне невыносимо все, что напоминает о Шишане! — закричала Элен. — А ты часть этих воспоминаний! Большая часть, — всхлипывая, добавила она. — Как же я тебя любила. Я и сейчас тебя люблю. Ты не представляешь, как иногда я по тебе тоскую. Но я теперь другая. Другая. Я уже не та, прежняя дурочка из монастырской школы. Не та. Не та, — она подхватила салфетку и с неистовством промокнула глаза. — Ты только погляди на меня. Сцену тебе закатила. А мне надо заботиться о репутации. Я ведь о ней так пекусь. Я же теперь почтенная вдова, миссис Кабот.

— Так вот, значит, в чем дело, — мягко промолвил Генри.