Наконец появилась Кристин.

— Почему ты остановился? — удивилась она, хватая ртом воздух.

Скай прижал палец к губам, потом указал наверх — девушка осеклась. Они постояли молча, пытаясь отдышаться и унять бешеный стук в груди.

— Что будем делать? — шепнула Кристин.

— Не знаю, — взволнованно прошипел Скай.

— Давай хотя бы постучимся.

Скай не шелохнулся, и сестра добавила:

— Может, это вовсе не та хижина.

— Это она. Я точно знаю.

— Моя мама всегда стучится в дома, где жила раньше, и просит разрешения войти. Хозяева обычно не возражают.

Скай отрицательно покачал головой.

— Тот, кто живет здесь, может быть против. Отшельникам вряд ли по душе незваные гости. Кстати, который час?

Кристин полезла в карман за телефоном.

— Сигнала, конечно, нет… Семнадцать минут пятого.

Четыре семнадцать. Именно в это время он проснулся за три дня до появления морского сундука.

— Рановато, чтобы тревожить людей. Вернемся к холму и подождем пару часов.

Скай развернулся к тропинке.

— Ну уж нет, — вскипела Кристин, дернув его за руку. — Мы заблудились в лесу и забрели в эту глухомань. Нас пожалеют, угостят чаем, а может, даже покажут окрестности.

Скай не двинулся с места, тогда Кристин прошипела:

— Ты ведь так хотел сюда попасть. Что, струсил? Прямо как с рунами: «Ах, я ни за что к ним больше не притронусь!»

Она так точно передразнила Ская, что тот, несмотря на волнение, едва сдержал смешок.

Ущипнув его за руку, Кристин яростно прошептала:

— Так ты постучишься или нет?

— Ладно, ладно! — пробормотал Скай и осторожно двинулся вперед.

Стараясь действовать бесшумно, он шагнул на крыльцо, но вторая же ступенька оглушительно скрипнула, и этот звук пронзил лесную тишь, точно ружейный залп.

«Надо запомнить», — машинально отметил Скай.

Перед ним была дверь, с виду вырезанная из цельного ствола. Он в нерешительности оглянулся на Кристин, но та энергично махнула рукой в сторону хижины. Нервно сглотнув, Скай еле слышно постучался; потом, осмелев, повторил попытку — шесть раз подряд, громко и размеренно, в такт далекой кукушке и собственному сердцу: «Тук-тук! Тук-тук! Тук-тук!»

Снова воцарилась тишина, особенно пронзительная после всего этого шума. Поежившись, Скай хотел уже спуститься с крыльца, но внезапно уловил в глубине дома слабое шарканье. Шаги медленно приближались, затем стихли. Кто-то за дверью прислушивался.

— Эй? — выдавил из себя Скай, но голос треснул и сорвался.

Послышалось хриплое дыхание, затем щелкнул железный засов. Дверь чуть приоткрылась, и в узкой щели блеснул тусклый свет, отраженный глазами незнакомца.

Усилием воли Скай вновь заставил себя заговорить.

— Э-э-э… здравствуйте. Простите, что мы вас беспокоим в такую рань…

Из темноты высунулась мертвенно-белая рука, испещренная синими венами. Скай шарахнулся назад, на самый край ступеньки: слишком живо было воспоминание о костлявых пальцах, обвивавших ствол яблони родительского сада в свете кроваво-красной луны. Между тем узловатые суставы побелели от натуги: крепко держась за дверной косяк, обитатель хижины показался на пороге. Утренний свет упал на его лицо.

Ни серого плаща, ни капюшона, скрывающего пустоту. Скай, готовый броситься прочь, к Кристин, подумал, что никогда еще не видел столь тощего человека.