– Ознакомьтесь и распишитесь. Не напоминаю, генерал, чем может грозить вам невыполнение этого приказа.

Нифонтов взял из рук куратора авторучку, но ставить свою подпись не спешил. Был только один способ переломить ситуацию. Этот способ был настолько рискованным и неопределенным по результату, что еще час назад Нифонтов и мысли не допускал, что ему взбредет в голову безумная мысль прибегнуть к нему. Но выбора не было. И Нифонтов решился.

– Я подпишу, – проговорил он. – И выполню ваш приказ. Но прежде я должен вам сказать кое‑что.

– Меня не интересует ваше мнение обо мне! Нифонтов улыбнулся:

– Олег Иванович, у меня и в мыслях не было высказывать вам свое мнение о вас. У нас деловой профессиональный разговор. И я не намерен выходить за его рамки.

– Слушаю.

– Есть одно обстоятельство, о котором вам следует знать, коль уж вы решили отдать этот приказ. Я не хотел об этом говорить раньше времени, так как не считал его прямо относящимся к делу. Но сейчас понял, что доложить обязан.

– Докладывайте! – нервно бросил куратор.

– Как вам известно, завтра, а вернее, уже сегодня утром в Ванкувер вылетает правительственная делегация для переговоров по НАТО. Предусмотрена трехчасовая остановка в Мурманске. Вы знаете, кто возглавляет делегацию?

– Разумеется. Но откуда об этом знаете вы? Переговоры секретные.

– По личному распоряжению руководителя делегации в ее состав на правах эксперта включен человек по фамилии Деев. Он должен присоединиться к делегации в Мурманске перед отлетом правительственного самолета в Ванкувер.

– Кто такой этот Деев? Какое отношение к нашему делу может иметь третьестепенный эксперт?

– Самое непосредственное. Потому что его настоящее имя – Карлос Перейра Гомес.

Он же Пилигрим. Он же Взрывник.

– Вы… Генерал, вы в своем уме?! Вы осмеливаетесь подозревать руководителя делегации в связи с международным террористом?!

– Взгляните на этот документ, – предложил Нифонтов. – Это копия собственноручного распоряжения руководителя делегации о включении Деева в состав делегации и об оформлении ему служебного загранпаспорта и виз. Оно поступило в МИД по факсу.

Куратор едва не вырвал из рук Нифонтова листок ксерокопии.

– Узнаете почерк? – спросил Нифонтов. – А подпись?

– Как к вам попала эта копия?

– Переслали наши партнеры из Лондона. А они получили этот документ из компьютерной базы российского МИДа.

– Взломали код?

– Вероятно, да.

– Это фальшивка!

– Это нетрудно проверить. Запросите МИД. Нифонтов помолчал и закончил:

– Теперь, когда вы знаете все, я готов расписаться, что ознакомлен с вашим приказом.

Не меньше минуты куратор сидел неподвижно, уставясь взглядом в ксерокопию записки. Затем выдрал из блокнота лист с приказом, порвал на мелкие клочки и нажал кнопку звонка.

– Машину! Срочно! – приказал он дежурному офицеру и повернулся к Нифонтову:

– Возвращайтесь в управление, генерал. И ни на секунду не отходите от телефона спецсвязи. Вы получите все необходимые указания. Можете быть свободны.

Выходя из кабинета куратора, Нифонтов оглянулся. Олег Иванович П. уже не был похож на человека, который тщательно следит за своим здоровьем. Он был похож на человека, которому только что сообщили, что он, возможно, болен раком. Или даже СП ИД ом.

«Будет тебе сегодня теннис», – с хмурым злорадством подумал Нифонтов. Но злорадство было слишком мелким чувством, чтобы компенсировать или хотя бы немного ослабить то, что бушевало в душе генерал‑лейтенанта.