– Почему это лапшу? – искренне обиделся С., но бортмеханик уже скрылся в трюме.

Возле трапа С. поджидал немолодой сухощавый человек в штатском с седыми, коротко подстриженными волосами.

– Полковник Голубков, – представился он, пожимая С. руку. – Рад вас видеть, Евгений Павлович.

– Где мы? – спросил С.

– Этот городок называется Полярные Зори. Говорит вам что‑нибудь это название?

Здесь находится Северная атомная электростанция.

– Теперь вспомнил, – сказал С. – А где же она?

Полковник показал в сторону от города, там над белесой водой озерца возвышались белые корпуса, увенчанные двумя высокими трубами. На верхушке одной из них помигивал красный огонь.

– Может быть, хоть вы, полковник, объясните мне, что происходит? – спросил С.

– Сейчас все объясню, – пообещал Голубков. – Только отдам кое‑какие распоряжения по хозяйству. Капитан Евдокимов! – окликнул он одного из молодых людей. – Задача ясна?

– Так точно, Константин Дмитриевич.

– Тогда – с Богом!

Капитан Евдокимов подал знак рукой, человек пятнадцать крепких молодых людей в камуфляже и с короткими автоматами на плечах скрылись в вертолетном трюме, тяжелая машина поднялась и боком ушла на север.

Полковник Голубков проводил взглядом удаляющийся вертолет, оглянулся на корпуса АЭС, с недоумением пробормотал:

– Чего‑то не пойму. Почему эта лампочка мигает? Красная, на трубе? Раньше вроде бы не мигала.

– Контакт, возможно, плохой, – предположил С., – или вот‑вот перегорит.

– Может быть, – согласился Голубков. – Пойдемте, Евгений Павлович. Я покажу вам ваше рабочее место.

– Мне предстоит здесь работать?

– Да. И это очень ответственная работа. Возможно, самая важная из всего, что вы делали до сих пор.

Он провел С. по коридорам телестудии и открыл дверь, над которой был укреплен плафон с надписью «Микрофон». Это была эфирная студия, надпись загоралась, когда шла передача. Сейчас она не горела. Полковник пропустил гостя вперед и зажег в эфирной верхний свет. С. ахнул: это была точная копия его студии в Останкино, из которой он каждое воскресенье вел свои передачи. Один в один. Разве что размером чуть меньше. Но – тот же стол, те же мониторы на заднем плане, по которым транслировались остальные программы, тот же телефон связи с режиссерским пультом, И даже кресло такое же.

– Садитесь, – предложил Голубков. – Сейчас придут оператор и режиссер, вы скажете им, что и как нужно делать. А пока посмотрите материалы, которые вы должны выдать в эфир. Передача начнется в шесть ноль‑ноль по московскому времени.

– В шесть начинает работать только OPT, – напомнил С. – По сетке «Доброе утро».

– Сегодня в шесть ноль‑ноль будут работать все каналы. И утро будет не слишком добрым. Вот текст для начала. Подправьте, если что не так.

С. прочитал:

– Внимание! Работают все телеканалы Центрального телевидения. Через пять минут будет передано сообщение чрезвычайной важности.

– Здесь должна быть пауза, – объяснил появившийся в эфирной молодой человек с аккуратной черной бородкой, делавшей его не старше, а, наоборот, моложе. – Юрий, – представился он. – Программный режиссер, я буду вести передачу. А это наш студийный оператор. Коля.

Оператор был тоже молодой, но толстый и флегматичный, как все операторы.

– В паузу я предложил бы дать кусок из «Лебединого озера», – продолжал режиссер.