|
сломал правую ногу и был отправлен на «скорой помощи» в Минводы. Перед этим его любовница Люси Жермен с помощью молоденькой санитарки турбазы наложила ему на ногу гипс. Капитан Евдокимов сразу же дал ориентировку местному управлению ФСБ. Однако в больницы и травмпункты города объект не поступил. Номерной знак «скорой помощи» оказался фальшивым. Капитан Евдокимов срочно выехал в Минводы и опросил служащих местного аэропорта. Он установил, что человека с приметами объекта видели в аэропорту с двумя не установленными лицами кавказской национальности. Куда они улетели, точно выяснить не удалось. В тот день были рейсы в Москву, Ставрополь и Баку с промежуточной посадкой в Грозном. Евдокимов предполагает, что объект вылетел в Грозный по чужим документам.
– Это все? – спросил Голубков. – Нет. В тот же день Люси Жермен уехала из Терскола. С вещами. Вероятно, вернулась в Москву. В Терскол вызван другой тренер. Теперь все. – Спасибо, свободны. Лейтенант вышел. – А ты говорил – мудак! – укорил Голубков шефа. – В нашем деле мудаков не бывает. – Ладно, не мудак. Но откуда этот доброжелатель знает все раньше нас?! И кто он, так его перетак? Этот вопрос и Голубкова очень интересовал, но сейчас его мозги были заняты совсем другим. – Генрих Струде, – проговорил он и повторил, словно бы пытаясь поймать все время ускользавшую мысль: – Генрих Струде. Журналист, которого никто… Стоп! Звони в МИД, Александр Николаевич. Срочно! Лучше по «вертушке». Своему ангольскому другу. Пусть немедленно выяснит, поступал ли к ним запрос о Струде. Кроме нашего. И когда. Генерал‑лейтенант Нифонтов был не из тех, кому нужно разжевывать сказанное. Он быстро соображал. Он стремительно вышел из кабинета, но тут же вернулся: – Бегом в экспедицию! Если досье Пилигрима не вернули в ФСБ – забери. Если успели – немедленно затребовать и привезти к нам. Срочно, спецкурьером. Это приказ!
III
Через пятнадцать минут, когда генерал‑лейтенант Нифонтов вновь появился в кабинете начальника оперативного отдела, на столе перед Голубковым лежал соответственным образом упакованный и засургученный пакет, подготовленный для курьера правительственной связи. Увидев его, Нифонтов удовлетворенно кивнул и тут же осуждающе покачал головой: – Вот засранцы! Еще неделю назад должны были отправить! Будет у нас хоть когда‑нибудь нормальная исполнительская дисциплина? – А зачем? – благодушно спросил Голубков. – То есть как – зачем? – Знаешь, Александр Николаевич, был у меня сосед, еще в бывшем Свердловске, инженер‑строитель. Он говорил так. Что вы возмущаетесь? Бесхозяйственность, косность! Социализм им не нравится! А между тем в социализме огромные запасы энергии! Энергии бесхозяйственности, энергии косности, энергии бюрократизма. Только эту энергию нужно уметь обернуть себе на пользу, а не во вред. – И он умел? – поинтересовался Нифонтов. – Научился. Правда, не сразу. Сначала отсидел пять лет за приписки в особо крупных размерах. – А ты говоришь! – Зато сейчас ему принадлежат два банка и крупнейшая на Урале строительная фирма. Так что и нам сегодня перепало чуток от энергии всеобщего совкового раздолбайства. Я чуть ли не на пороге перехватил досье. Его срочно затребовали из ФСБ. И даже прислали спецкурьера. Сидит сейчас в экспедиции, ждет. – Ух ты! – восхитился Нифонтов. – Вот именно, – подтвердил Голубков. – Что у тебя? Был запрос о Генрихе Струде? Впрочем, это я и так знаю. Весь вопрос – когда? – Вчера вечером. |
