– Что ответили из МИДа?

– То же, что и нам.

– Вчера вечером, – повторил Голубков. – То есть уже после того, как Пилигрим был доставлен в Грозный. Я вроде бы сказал, что в нашем деле мудаков не бывает? Я ошибся. Бывают. И особенно приятно, когда они – на той стороне.

– И не один, а целых двое, – уточнил Нифонтов. – Маленький, но очень приятный подарок судьбы.

– Первый – помощник чеченского постпреда, – согласился Голубков. – Вместо того чтобы навести справки о Генрихе Струде в Москве, он помчался сломя голову в Грозный. Ну, понятно, хотел обрадовать шефа возможностью международного паблисити. Я так думаю, что Рузаев откручивает ему сейчас яйца. Или уже открутил. А кто второй?

– Ну, Константин Дмитриевич! – разочарованно протянул Нифонтов. – А я‑то думал, что ты умней!

– Полковник не может быть умней генерала.

– Но должен, – возразил Нифонтов. – А вот показывать это – да, ты прав, показывать этого не стоит.

– А я и не показываю. Но если ты имеешь в виду Пилигрима, то он не мудак. Он просто плохо знает Россию.

– А не знаешь – не лезь. Представляешь, что сейчас происходит в Грозном?

– Скорей, в Гудермесе или возле него, – поправил Голубков. – База Рузаева там.

– Пусть в Гудермесе, – кивнул Нифонтов. – Пилигрим, конечно, сразу объявил Рузаеву, что никакой он не Генрих Струде. Рузаев запрашивает местное МВД. А там лишь голая ориентировка Интерпола. Со старым снимком. Пилигрим требует запросить из Москвы его полное досье. Полное, понимаешь? Он человек западного склада ума и вкладывает в слово «полное» западный смысл. Рузаев запрашивает. Через то же МВД, допустим. И что он получит? А вот что.

Нифонтов вскрыл подготовленный к отправке пакет и вытащил оттуда все снимки Пилигрима, сделанные «наружкой». После чего вызвал начальника экспедиции и вручил ему досье в его первозданном виде.

– Запечатать, зарегистрировать и передать спецкурьеру.

– Слушаюсь.

Начальник экспедиции вышел.

– Понял? – спросил Нифонтов.

– Красивая комбинация, – оценил Голубков. – И если бы проблема заключалась только в Пилигриме, она была бы уже закрыта. Вряд ли в Чечне найдутся эксперты класса наших. Да и не будет проводить Рузаев никаких экспертиз. Он просто пристрелит Пилигрима – и это лучшее, на что тот может рассчитывать. Но Пилигрим лишь часть дела.

– А может, этим и ограничимся? – помолчав, спросил Нифонтов. – В конце концов, какой приказ мы получили? Решить проблему Пилигрима. Мы ее, считай, решили.

Руками Рузаева. Не нарушив при этом ни одного закона. Ни людского, ни Божьего.

Он сам сунулся к Рузаеву. И евреи не смогут выставить нам никаких претензий. Нет Пилигрима. Исчез. Мы всей душой рады бы вам его выдать, да не можем – отсутствует такая субстанция в сфере влияния российских правоохранительных органов.

– «Ваш доброжелатель», – напомнил Голубков.

– Да и хрен с ним! Кто бы он ни был! Мы свое дело сделали!

– Это ты меня уговариваешь? Или себя? – поинтересовался Голубков. – Не будет Пилигрима, найдется другой. И мы можем узнать о нем слишком поздно. Мы же обо всем договорились.

– Знаешь, что я тебе, Константин Дмитриевич, скажу? Ты мелкий и тщеславный человечек! Ты родил хороший план. Классный, ничего не скажу. И понятно, что тебе хочется его реализовать и стать генералом. Так вот, не станешь ты генералом!

Плевать всем на твои планы.