Я предупредил Натому, что на Титане ведется добыча органического сырья (слой органических веществ вырубают и увозят в виде кубов мерзлой почвы), но она не поняла, что я имел в виду до тех пор, пока мы не оказались на борту грузового корабля в каюте для двоих. Других пассажиров на нашей палубе не имелось – это входило в условия сделки. Мы видели только офицеров из экипажа. Зато комфорт был минимальный – главное, трюм нестерпимо вонял компостом, который по пути на Землю частично оттаивал. И неистребимый запах распространялся по всему кораблю. Пахло свежераскрытой могилой.

Я заблаговременно подготовился к тяготам многомесячного пути: огромный запас деликатесов, чистое постельное белье и т.д. Сатурнианский грузовой корабль – это вам не роскошный лайнер на Марс. Капитан имеется, однако никаких тебе трапез в капитанской кают‑компании, никаких стюардов и ужинов во фраках. Тут всякий кормится сам – команда сидит на консервах. Кое‑кто забивает голод и скуку с помощью виски. На самом Титане опять‑таки запасы лишь консервированной пищи, которая выдастся по минимуму, так что, кроме рабочих, туда вовек никого не заманить.

Мы с Натомой не вылезали из своей каютки. Болтали без умолку. Нам было что друг другу рассказать. Натома вместе со мной оплакивала гибель Поулоса и старалась утешить меня. По ее просьбе я рассказал ей все, что знал о клонировании ДНК. Впрочем, я знал немного, да и сама методика только начала развиваться. Потом она стала допытываться о причинах моих депрессий и что такое канцелепра. Пришлось ей рассказать и об этой дряни.

– Никогда больше не смей рисковать собой, – заявила Натома твердым тоном по окончании моего рассказа. – Н ик ог да !

– Даже ради тебя?

– Прежде всего – н ик ог да  не рискуй ради меня. Я уверена, что из‑за последних событий ты не заболеешь. Чую инстинктом. У меня ведь есть шестое чувство, как у всех женщин в роду Угадаев. Но если ты вздумаешь опять рисковать, я поджарю тебя на медленном огне. Уж тогда ты у меня заимеешь самую ядреную канцелепру.

– Да, мэм, – покорно сказал я. – Слушаюсь, мэм. Только учтите, мэм, что тогдашний взрыв челнока – отнюдь не моих рук дело.

Тут она произнесла одно словечко из черокского языка, которое привело бы ее благовоспитанного братца в шок.

Натома много читала, чтобы лучше говорить на двадцатке.

– Титан – самый крупный спутник Сатурна, – докладывала она мне то, что выудила из книг. – Он находится на расстоянии семисот пятидесяти девяти тысяч миль от Сатурна. Его синодический период обращения составляет… Что такое синодический период обращения?

– За сколько времени он делает полный круг по своей орбите.

– …пятнадцать суток двадцать три часа и пятнадцать минут. Наклон орбиты относительно кольца планеты – эти слова придется мне посмотреть в словаре – составляет двадцать апостроф. Его…

– Нет, дорогая. Этот апостроф у астрономов обозначает минуты. Они измеряют угол наклона минутами и секундами. А градус – это маленький нолик за цифрой. Минута – апостроф за цифрой. А секунда – совсем как кавычки, двойной штрих.

– Спасибо. Диаметр Титана – три тысячи пятьсот пятьдесят миль, открыт… не знаю, как произносится Эта фамилия.