В последнее время она сократила количество до­машней прислуги до минимума, а оставшиеся убор­щики и экономы работали только днем. На ночь они отправлялись по домам, и Сьюзен оставалась в особ­няке одна.

Кроме того, в последние два года — с тех самых пор, как Сьюзен развелась с Алексом, — в особняке не проводилось ни благотворительных приемов, ни даже вечеринок для ближайших друзей. Да и на пред­стоящий год она не планировала никаких шумных сборищ. Единственное, чего она хотела, это остаться одной, совершенно одной, чтобы в блаженном оди­ночестве предаться своим любимым занятиям.

Даже если бы Сьюзен осталась единственным на земле человеком, окруженным одними лишь по­слушными машинами и автоматами, она бы нис­колько не скучала. Она была по горло сыта человече­ским обществом, по крайней мере на ближайшее время.

Глядя на экран, Сьюзен убедилась, что коридоры, холлы и лестницы особняка тихи и пустынны.

Ничто не двигалось. Тени были просто тенями, и ни одна из них не напоминала своими очертаниями притаившегося злоумышленника.

Сьюзен вышла из меню охранной системы и сно­ва прибегла к голосовым командам:

— Альфред, общий отчет.

— Все в порядке, Сьюзен, — ответил ей дом через систему встроенных динамиков, подсоединенных к музыкальному центру, охранной сигнализации и внут­реннему интеркому.

Блок распознавания голосовых команд включал в себя и синтезатор речи. Разумеется, возможности последнего были весьма ограничены, однако вос­производимые им звуки были до странности похожи на приятный мужской баритон, располагающий к себе своим тембром и звучащей в нем уверенностью.

Слушая его, Сьюзен не раз представляла себе вы­сокого, широкоплечего мужчину со смуглой кожей и упрямо выпяченной челюстью, с легкой сединой на висках, с ясными и чистыми серыми глазами и со­гревающей душу улыбкой. Этот воображаемый пер­сонаж, встававший перед ее мысленным взором каж­дый раз, когда она слышала доносящийся из дина­миков голос, весьма напоминал ей того Альфреда, которого она когда-то знала, но вместе с тем он был и другим. Во всяком случае, Сьюзен могла быть уве­рена, что этот Альфред никогда не предаст и не подведет ее.

— Альфред, объясни причину тревоги, — требова­тельно сказала она.

— Все в порядке, Сьюзен.

— Черт побери, Альфред, я слышала сигнал!

Домашний компьютер не откликнулся. Он был

запрограммирован на то, чтобы распознавать до по­лутора тысяч поданных голосом команд и приказов, но только если они начинались с пароля «Альфред» и входили в стандартный набор. Компьютер понял приказ «Объясни причину тревоги!», однако фраза «Я слышала сигнал» ничего ему не говорила, да и эмоциональное «Черт побери» перед словом-паро­лем помешало ему адекватно интерпретировать же­лание хозяйки. В конце концов, ее домашний ком­пьютер не был мыслящим существом — он был про­сто сложным электронным устройством, управляе­мым мудреной, но совершенно недвусмысленной программой.

— Альфред, объясни причину тревоги, — повто­рила Сьюзен.

— Все в порядке, Сьюзен.

Все еще сидя в темноте на краю кровати, осве­щенная лишь призрачным голубоватым светом жид­кокристаллического экрана, Сьюзен беспокойно по­шевелилась.

— Альфред, проверь систему охранной сигнали­зации, — проговорила она.

После десятисекундной паузы дом отозвался:

— Система охранной сигнализации функциони­рует нормально.

— Не приснилось же мне! — сварливо проговори­ла Сьюзен.

Альфред молчал.

— Альфред, какая температура в комнате?

— Семьдесят четыре градуса, Сьюзен.

— Альфред, отрегулируй температуру в комнате.

— Хорошо, Сьюзен.