Она, наконец, нашла ручей, однако вода в нем оказалась настолько грязной, что она не стала ее пить. Она снова присела, облокотившись спиной об отравленный дуб, и уставилась куда–то вглубь леса, рассуждая, что же все–таки произошло. Очевидно, что по собственной воле она сюда не попала; кто–то перенес ее. Она спокойно предположила, что вряд ли это было сделано для ее блага. Скорее всего, учитывая число врагов, которых она нажила, это сделано, чтобы убрать ее с дороги. Далее, в этом была замешана магия, потому что другое объяснение всему случившемуся было бы очень трудно найти. Однако, никто из тех, кого она знала, не обладал такой магией. Даже она не могла переносить людей в другие места.

Так что, наверное, все это было сделано кем–то не из ее мира, а из другого.

Но из какого мира? Естественно, не из этого.

В конце концов, она перестала об этом думать, решив дойти до края утеса, чтобы получше осмотреть окрестности. Должно же в этом месте существовать что–то еще, какое–нибудь существо, какая–нибудь форма жизни. Если ей удастся найти их, какие бы они ни были, она сможет определить, где находится. Как только она это сделает, то у нее будет лучшее представление о том, как вернуться отсюда туда, откуда она явилась.

Прогулка заняла немного времени, хотя заставила ее запыхаться и почувствовать усталость. Она еще не оправилась и до этого ей следует быть поосторожнее, когда она растрачивает свои силы. Во время ходьбы ее тонкая и прозрачная ночная сорочка развевалась вокруг нее. Она была достаточно теплой, но абсолютно непригодной для стоявшей перед ней задачей. Она быстро сотрется. Но где ей найти хоть что–нибудь, чтобы заменить ее?

Оказавшись снова на высоком уступе, близко к краю обрыва и по–прежнему в тени безжизненных деревьев, она медленно начала осматривать окрестности в поисках какого–либо движения, что указало бы на что–то живое.

Она была полностью поглощена поисками, когда появился драча. Ее сосредоточенность была настолько сильной, что поначалу она даже не заметила его. Но из–за своего рвения добраться до нее, он наступил на какие–то ветки и выдал себя. Даже несмотря на это, она едва смогла отреагировать, когда он очень быстро оказался около нее. В самый последний момент, когда он бросился на нее, раскрыв кожистые крылья и щелкая челюстями, она отскочила в сторону. Ей удалось избежать челюстей, но одно крыло задело ее по скользящей, отбросив ее и заставив завертеться. Воздух вылетел из ее легких, когда она ударилась о ствол дерева, а перед глазами заплясали черные пятна.

Драча, подумала она с недоверием, не может быть. Это невозможно. Они больше не существуют.

Но тем не менее вот он, поворачиваясь, чтобы снова напасть на нее. Он был очень большой для драчи, полных двадцать футов длиной от кончика носа до кончика хвоста, извивающееся тело было мускулистым и покрытым блестящей чешуей, ребристая спина покрыта шипами и острыми пластинами, а кривые ноги заканчивались когтями.

Понимая, что погибнет, если не будет действовать быстро, она выпрямилась у ствола дерева и направила на зверя магию песни желаний. Ее голос после долгого сна был хриплым и грубым, магия плохо поддавалась контролю и, в лучшем случае, была спонтанной, но этого оказалось достаточно. Магия достигла драчу и отбросила его так, как будто он состоял из соломы. Тварь зашипела и завизжала, взбешенная тем, что с ней сделали.