— У тебя должно быть кое-что, — резонно заметил он, разговаривая со мной уже как с подчиненным. — А иначе зачем тебе звонить?

— Чтобы предупредить, — ответил я.

— О чем?

— Я уже видел тут пару вещей, по которым понял, что ситуация разворачивается к худшему. Она может привести к странному и скверному исходу, о котором газеты будут трубить во всю мочь как минимум месяц. Даже если ситуация не будет связана с Келхэмом, нам все равно придется отмываться. Хотя бы потому, что мы окажемся рядом.

Фрейзер на мгновение замолчал.

— Неужто все так плохо?

— Потенциально очень плохо.

— Внутреннее чутье? Что-нибудь, связанное с Келхэмом?

— Слишком рано для того, чтобы сказать что-то определенное.

— Выручи меня, Ричер. У тебя есть какие-либо реальные предположения?

— На этой стадии я бы сказал «нет». Однако военные пока ни при чем.

— Приятно слышать.

— Но это всего лишь предположение, — предостерег его я. — Так что пока повремените праздновать удачу.

Я больше не ложился в постель. Не было смысла, да и времени на сон уже не осталось. Я просто почистил зубы, принял душ, пожевал резинку и оделся. Потом, стоя у окна своего номера, я наблюдал рассвет. Незаметно подбирающийся дневной свет словно расширял границы мира. Я увидел Мейн-стрит во всех ее славных подробностях. Я смотрел на заросли низкорослого кустарника, на поля и леса, закрывающие горизонт. Потом сел на стул и стал ждать. Я рассчитывал, что услышу, как Деверо, выйдя из гостиницы, подойдет к своей машине. Я почти правильно представил себе, в каком месте у тротуара она припаркована.

Глава 16

Я услышал, как Деверо вышла из отеля ровно в семь часов двадцать минут. Сначала заскрипела и захлопнулась входная дверь, а потом скрипнула и захлопнулась дверца ее машины. Я встал и выглянул в окно. Она сидела за рулем на том же самом низком сиденье в такой же, но только чистой униформе, какая была на ней накануне. Ее пышная копна волос была еще влажной после душа. Она говорила по радио. По всей вероятности, давала указания Пеллегрино по поводу сегодняшней работы, заключавшейся в том, чтобы вывезти мою задницу из города и выгрузить ее на середине пути в Мемфис.

Спустившись по лестнице, я вышел на улицу. Утренний воздух был свежим и прохладным. Поведя взглядом по улице, я снова заметил машину Деверо, припаркованную как раз напротив кафе. Пока все хорошо. Я направился в кафе и, войдя в зал, прошел мимо столика распорядителя и платного телефона. В зале находились шестеро посетителей, включая Деверо. Остальные пятеро были мужчины; четверо одеты в рабочую одежду, а пятый — в светлый костюм. Истинный джентльмен. Может быть, сельский юрист или сельский врач, а может, управляющий кредитного агентства, расположенного рядом с баром «Браннанс». Официантка оказалась та же, что и вчера. Она была занята, поднося еду другим посетителям, поэтому я не стал ждать, пока она освободится, а, подойдя прямо к столику Деверо, спросил:

— Вы позволите мне присоединиться к вам?

Элизабет пила кофе. Еду ей еще не подали. Она посмотрела на меня с улыбкой и ответила:

— Доброе утро.

В ее голосе чувствовалась теплота. Она, казалось, рада была меня увидеть.

— И вам доброго утра, — ответил я.

— Вы пришли, чтобы попрощаться? — спросила она. — Это очень вежливо с вашей стороны и строго в рамках приличий.

Я оставил без ответа эту реплику. Деверо проделала тот же трюк, что и вчера, подтолкнув ко мне стул ногой и отбросив при этом упавшие на лицо волосы. Когда я сел, она спросила:

— Как вам спалось?

— Отлично, — ответил я.