— По тому, как быстро все здесь полыхнуло, можно предположить, что они плеснули керосинчиком… Ой-ой-ой!..

— Что случилось?

— Придурки! Шелл, если тебе никогда не доводилось видеть, как горит нефтяная вышка, то сейчас твоим глазам представится нечто такое, что ты запомнишь на всю оставшуюся жизнь.

— Не сомневаюсь, это незабываемые минуты. Только теперь до меня дошло. Эти идиоты подожгли хибару, и через несколько минут — или секунд — нефть вспыхнет, скважина загорится. А мы стоим у ее устья.

— Эд! — завопил я. — Перекрой кран, поверни эту штуковину!

— Ты хочешь, чтобы мы остались здесь и сгорели? — удивился Эд. — Давай сматываться!

Эд был из тех людей, что принимают решения молниеносно. Он бросился бежать, как вспугнутый дикий кролик, к пристани и нашему самолету даже раньше, чем выдохнул последнее слово. И по мере того, как он удалялся, это слово звучало слабым эхом.

— Давай! — крикнул он и побежал. — сматывать-ся-а-а-а!..

Я прикинул, что несколько первых ярдов ему удастся пробежать благодаря эффекту неожиданности, и хотел обеспечить ему это небольшое, совсем незначительное преимущество, а потом рвануть вдогонку. Он преодолел не больше десятка ярдов, как вдруг резко остановился, поскользнулся и рухнул.

Я прыгнул вперед, но прежде, чем настиг его, он уже был на ногах и мчался обратно ко мне.

— Какого черта! — взревел я. — Хочешь, чтобы я вел гонку?

— Мы туда не идем.

Он сделал отчаянный жест. Я проследил взглядом за его рукой, которая указала в сторону пристани, где мы причалили к берегу. В сгущающихся сумерках я увидел мерцающее зарево.

— Кажется, там тоже что-то горит, — предположил я. — Ну конечно, там, где мы приземлились. Самолет!..

Не успел я произнести роковое слово, как взорвался бак с горючим. Оттуда вырвалось маленькое красное облако, устремилось вверх и рассеялось над океаном. И через секунду — мощный взрыв.

Теперь мы находились на открытом пространстве, ничем не защищенные, выставленные напоказ. Прогремели три или четыре выстрела, пули просвистели мимо, и, хотя уже почти совсем стемнело, яркий отблеск пожара прекрасно освещал территорию. Лачуга была полностью охвачена огнем, ярко-красные языки пламени рвались в небо, клубился дым, вихрем взлетали красные искры.

Мы с Эдом заговорили одновременно.

— А вот и они, — заметил я, а Эд закричал:

— Эй, там лодка!

Семь или восемь человек врассыпную полукругом, пригнувшись, бежали к нам.

Я дважды выстрелил, и один атакующий грузно свалился. Другой упал. Прогремело оружие Эда, и я увидел, как человек закружился, выпрямился, постоял в задумчивости секунду и рухнул. Я насчитал три выстрела; осталось два патрона, по одному на каждого.

Бегущие притормозили и припали к земле, продолжая стрелять в нас. Мне казалось, что они сильно мажут, но вдруг я почувствовал боль в левой руке, и на бедре проступила кровь, смешиваясь с пятнами от нефти. Впрочем, мы с Эдом оба были перемазаны нефтью с ног до головы.

Мы проникли к земле и лежали бок о бок. Эд тихонько ругался. Я спросил:

— Что ты там говорил насчет лодки?

Он ткнул пальцем назад. И действительно, к берегу приближалась лодка. Она поворачивала в порт, и я заметил покачивающийся зеленый свет справа от руля.

— Черт, что это такое? — взвыл Эд. — Неужто проклятая мафия?

— Хрен его знает.