– Связь, которая вырисовывалась в тени вашей небольшой игры, была не по душе верховному министру. Он изо всех сил пытался ее разрушить.

Я не могла в это поверить.

– Из-за Кадиза? Но это же абсурд. Отец Десмонда старомоден, и он явно был бы возмущен, если бы Десмонд отказался жениться и произвести на свет наследника. Но он бы никогда не стал проклинать его за это.

– За это – не стал бы, – коротко ответил Повелитель. – Но Кадиза и Десмонда объединяла не только постель. У них были идеи. Эта парочка планировала кое-какие политические преобразования, как только Десмонд стал бы верховным министром. Не будем сейчас выяснять, насколько перспективными были бы эти идеи, но они похоронили бы дело жизни его отца. И твоего отца тоже, Лэйра. А этого он своему давнему другу, верховному министру, никогда бы не простил.

Я не хотела этому верить. Ни единому слову. Но, к сожалению, все-таки поверила. Он был прав. Десмонд стремился к переменам, и, если Кадиз поддерживал его в этом, политические планы верховного министра оказались бы под угрозой. Вполне можно представить, что отец Десмонда проклял сына за это, а потом послал за ним его возлюбленного – потому что знал, что у того почти нет шанса спасти Десмонда. Он хотел убрать с дороги их обоих.

Теперь я поняла и то, почему отец Десмонда считал меня подходящей невесткой, несмотря на мое скандальное происхождение: я была необразованной по сравнению с другими придворными дамами, меня легко было запугать и на меня можно было воздействовать, угрожая благополучию моей матери. Он считал, что сможет легко меня контролировать.

Я неосознанно провела пальцами по камушку, который носила на шее.

Повелитель проследил взглядом за этим движением.

– Жаль, что ты не унаследуешь Алсьяна-Дэра.

На этот счет я была другого мнения. Эта страна, в которой нет настоящей жизни и нет ветра, навсегда осталась бы для меня кошмаром.

– Но, так или иначе, ты унаследовала кое-что другое.

– Что же это? Хватит ходить вокруг да около, как кот вокруг горячей каши.

– Волшебница, которая держит меня в плену, – твоя прародительница, – прямо ответил он, и я ощутила, как возникает ком в горле. Я догадывалась об этом. За время долгого путешествия к этому замку мне постоянно сопутствовало это предчувствие – будто животное, о котором не поймешь, ищет ли оно ласки или хочет напасть. И, честно говоря, такое подозрение возникало у меня и раньше. Всю свою жизнь я задавалась вопросом о том, почему я отличаюсь от остальных немийцев. Почему мне тяжело дается то, что им дается легко, почему я вижу, слышу и обоняю то, чего не замечает никто другой. Я убегала от нее, от этой мысли, будто от хищного зверя, понимая, что однажды мне придется встретиться с ней лицом к лицу.

И этот момент настал.

– Я не такая, как она.

– Пока еще нет. – В его словах прозвучало что-то зловещее. – Возможно, в твоих жилах течет лишь крошечная капля ее могущественной крови. Но даже этого более чем достаточно, если у тебя хватит смелости принять эту силу.

Я не боюсь, хотела сказать я. Но промолчала. Потому что он был прав. Если я не боюсь, это не означает, что у меня хватит смелости принять изменения, ведущие в неизведанное.

И что это все означало для меня? Волшебница причиняла ему ужасные муки – до сих пор. Может быть, он так возбужденно разговаривал со мной, потому что собирался убить меня из мести? Может, это все – очередная его игра.

– И она также мертва.

Он произнес это почти удивленно, и я растерянно подняла руки. Она должна была умереть уже много тысяч лет назад.

– Время имеет не слишком большое значение для того, кто может по желанию рассекать его и соединять снова.