Он не отвечал на вопросы, а она уже не знала, что спросить. Просто наблюдала за тем, как нервно он подносит сигаретный фильтр к губам, делает затяжку, опускает руку, а потом снова поднимает. Не глядя на дочь. Ни на кого не глядя.

— Розенберг.

Выросший из ниоткуда детектив Грин привел ее в чувство. Ада вздрогнула и тут же собралась.

— Детектив. Я жду Карлина.

— Не надо ждать. — Он кивнул ей и демонстративно поднял ленту.

Появление Акселя на площадке мобилизовало всех. Криминалисты и служащие сконцентрировались, работа закипела. Участковый, которого вызвали на место обнаружения тела, тут же подбежал к детективу и начал ему что-то говорить, отчаянно жестикулируя. По пухлому лицу и шее стекали струйки пота, хотя было не жарко. Испуганный. Грин возвышался над ним, как скала над пеньком.

Детектив молча достал сигарету, закурил, слушая доклад, обрывки которого доносились и до Адарели, но общей картины она составить не могла. Ее неумолимо тянуло туда, глубже в парк, в его дикую зону. Почему она боится? Они же не маньяка-насильника ищут. Тут другое.

Она подошла к ленте, приняла из рук младшего офицера, чьего имени она не помнила, бахилы и одноразовый защитный костюм, в который тут же облачилась, изо всех сил оттягивая момент, когда не останется поводов топтаться у ограждения, а потом все-таки прошла.

Карлин нагнал ее на подходе к средоточию всеобщего внимания. Она увидела женщину, которая сидела на коленях, опустив голову, но рассмотреть детали не успела — оглянулась на начальника. Марк выглядел суровым. Он обогнул помощницу и подошел к трупу. Внимательно на него посмотрел. Нашел глазами Грина.

— Этот мудак переступил черту.

Слышать слово «мудак» из уст обычно безупречно вежливого Карлина было крайне странно. Почему он ругается? Ада подошла и ошарашенно замерла, открыв рот подобно несмышленому ребенку. Она мало общалась с этой женщиной, вернее, предпочитала вообще не общаться. Не знала, что у нее есть татуировки — дракон охватывал предплечье и покрывал половину спины. Не знала, что она настолько подтянута — даже сейчас были видны результаты бесчисленного количества часов, проведенных в спортзале. Не знала, что…

Ребекка.

На глаза навернулись слезы. Ошибки быть не может. Он оставил лицо на месте, а на колени положил полицейский значок и удостоверение. Темные волосы неряшливо торчат. Одежды нет. Вещей нет. Ничего, кроме одной странной, выпадающей из общей картины детали — алой шелковой ленты, небрежно завязанной так, чтобы закрывать глаза.

— Лента — это ключ к следующей жертве, — бесцветным тоном сказал Карлин, обращаясь то ли к ней, то ли к Грину, который как раз наклонился, внимательно рассматривая сидящую Ребекку.

— И он знатно задолбался, чтобы она застыла вот так.

— А еще он обнаглел, — повторил Марк.

Красная повязка.

Такая знакомая. Нежный шелк. Скрытое наполовину лицо. Ада подошла к телу почти вплотную. Показалось, что она чувствует аромат духов Ребекки, но, конечно же, это все лишь игра воображения. Ее психика выдает якоря, за которые можно было бы зацепиться. Глупая реакция глупой девочки. Сейчас, глядя на труп женщины, которая когда-то, по мнению Ады, разбила ее семью, она чувствовала море вины. И только вины. Хотя нет, не только: стыда было не меньше. Она не представляла, как после этого сможет посмотреть отцу в глаза. Не представляла, что он чувствует. Хотя кому она врет? Представляла. Она тоже теряла близких — и его тогда рядом не было.