Ее улыбка выглядела вымученной. Она отвернулась.

— Мирдол переводят.

— Что?

— Я же подала рапорт. Ее переводят. Ты не видел новости?

— Как-то не до того было, если честно. Когда? Куда?

— На этой неделе. В тюрьму, естественно. Ну, сначала в изолятор, там она посидит в ожидании суда. Я пыталась убедить прокурора оставить ее под присмотром в клинике, но, как понимаешь, оснований нет. Так что ее переводят. Потом суд. Потом — сам знаешь.

— Берне взялся за дело?

Она пожала плечами.

— Мне все равно. Я ошиблась, Марк. Я никогда не совершала таких чудовищных профессиональных ошибок. Я увидела в ней будущие статьи и конференции. Увидела перспективы для клиники и для себя. Я решила, что сорвала банк. И эти надежды, эти амбиции меня ослепили. Я профнепригодна?

Карлин отставил в сторону чашку с чаем и наклонился к ней через стол.

— Ты сильнейший специалист из всех, кого я когда-либо знал, Рея, но ты человек. Людям свойственно ошибаться, даже если тебе кажется, что ты приблизилась к Богу. Ты взломала этого парня в два счета. Сделала то, чего не смог я. И я даже не понял, как ты это сделала.

Она улыбнулась сквозь навернувшиеся на глаза слезы.

— Ну, есть парочка секретов.

— Ты просто мешок с секретами.

— Не такой уж и мешок.

Карлин рассмеялся. Впервые за несколько дней легко и искренне.

— Спасибо за помощь.

— Когда ты уже поймешь… Если ты хочешь, чтобы я пришла, тебе достаточно просто позвать.

Глава тринадцатая

НАСТОЯЩЕЕ. ТЕОДОРА

Пришлось поругаться с врачами, чтобы ее отпустили домой хотя бы во вторник. Дождавшись Джо, Теодора выбралась из больницы через черный ход, спряталась в тонированный автомобиль и наконец почувствовала себя в безопасности. Вымуштрованный охранник сел на пассажирское сиденье рядом с коллегой, который вел машину. Никто ей в глаза не смотрел, и мисс Рихтер свободно выдохнула.

Она проспала почти три дня. Ее накачали лекарствами, запретили посещения (и слава богу). По сути госпитализация принесла неожиданный отдых, от которого нельзя было отказаться. И сейчас впервые с субботы она осталась наедине со своими мыслями, не одурманенная сном.

Сознание оставалось мутным, а тело слабым. При мысли о том, что все узнают, какую вторую жизнь себе придумала знаменитая бизнесвумен, хотелось броситься под колеса встречного автомобиля. Больше всего она боялась разговора с отцом. Она предчувствовала неодобрение, да что там — осуждение, и совершенно не хотела снова переживать это унижение.

Ну, пела. И что? Почему нельзя совмещать бизнес и творчество? Вокал спасал ее от нервного срыва на протяжении многих лет. Да, она придумала себе этот проект. Да, она пряталась в нем. Испытывала удовольствие, скрывая его ото всех, даже от самых близких.

Почему-то беспокоило ее именно это — раскрытие инкогнито. О том, что могло бы произойти, не явись Грин в ее гримерку, думать не получалось. Мысли сразу уносились прочь, перед глазами вставали отец, брат, партнеры по бизнесу. Кто угодно и что угодно, лишь бы не допускать мысли о причастности Кевина к зверствам, потрясшим город.

Машина остановилась. Джо открыл дверцу. Тео поправила темные очки, шарф на голове и скользнула за ним в приоткрытую дверь. Не парадный вход — изнанка. Знакомый лифт. Тишина и запах хвои. Охранник вышел из лифта первым, убедился, что на этаже никого нет, проводил мисс Рихтер до квартиры.

— Спасибо.