В аудитории засмеялись.

– А тебе дело? – выкрикнул кто‑то из заднего ряда. – Унтер Пришибеев.

– Я те покажу унтера! – прорычал Фомин вполголоса. – А ну, выдь, выйди говорю!

– Фомин, Фомин, успокойтесь, – сказал декан, поднявшись на помост. – Вы не на крейсере, здесь совсем другой том нужен, – и вдруг закричал сам каким‑то чужим голосом: – Почему без шапочек! Сколько я буду напоминать! Куда смотрит староста курса? Безобразие!

Аудитория завозилась, и на головах студентов сразу же оказались беленькие шапочки. Фомин восторженно глядел на декана. Сейчас он был снова в родной стихии.

– Девушка из Новинска, встаньте, – нараспев сказал декан.

Поднялись в разных концах аудитории две девушки.

– Вы сядьте, – сказал одной из них декан. – Вы в Новинске школу окончили, но родились в Барнауле. А вот с этом товарищем у меня будет серьезнейший разговор… Девушка из Новинска, ваша фамилия Лапина?

– Да, Лапина, – едва слышно сказала девушка.

– Лапина, где ваш череп?

Лапина опустила голову.

– Разрешите, товарищ декан. – прервал молчание Фомин, – Ом у ней на голове, череп.

Юрий Васильевич не выдержал и громко хмыкнул, за ним расхохоталась вся аудитория. А когда смех прекратился, Лапина тихо сказала:

– У меня… у меня череп украли…

Теперь уже засмеялся и декан. А девушка навзрыд расплакалась.

Фомин одним прыжком бросился к ней. Уголком шапочки смахнул с девичьей щеки слезинку и, обернувшись к аудитории:

– Говори, кто?

В наступившей тишине яростно застучал звонок.

ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ

Афанасий Петрович попытался встать, но почувствовал, что не может приподнять голову. Будто кто‑то сильный положил ему невидимую руку на лоб и осторожно, но непреклонно возвращает голову обратно на жесткую подушку.

– Cecтpa… – позвал он и удивился слабости своего голоса. – Есть кто‑нибудь?

Дверь тотчас же отворилась. В палату вошел доктор Пасхин. И это как бы подтвердило, что все остальное только привиделось Афанасию в каком‑то сне. Но доктор Пасхин был совершенно сед, а тогда – нет, тогда он не был седым.

– Лежи, лежи, – сказал Пасхин и, повернувшись на пороге, сказал кому‑то за дверью: – Заходите, товарищи.

Первым за Пасхиным вошел Сергей Иванович, директор института. За ним сразу же вошли еще человек семь. Шествие замыкал Федор Никанорович Чернышев.

– Здравствуйте, – сказал Афанасий Петрович и попытался привстать.

– Ну, ну, без глупостей, – сказал Сергей Иванович.

Пасхин присел на табуретку возле Афанасия и взял его руку.

– Семьдесят два, – сказал он через некоторое время, пряча в жилетный карман часы, и столпившиеся у кровати врачи переглянулись.

– Что со мной? – спросил Афанасий. – Почему я здесь?

Директор наклонил голову.

– Почему вы не отвечаете? Мне даже показалось, что это все мне снится. В этой самой палате я уже лежал и вдруг опять. Постойте, я вспомнил… Да, да, я все вспомнил… Я вошел к себе на кафедру. И меня что‑то сильно ударило. Не пойму даже что… Вот сюда.

Афанасий Петрович медленно поднял руку и показал куда‑то за голову.

– Вот сюда.

– Правильно, правильно, кровоподтек есть, – сказал Пасхин,

– И это все, что вы помните? – быстро спросил Федор Никанорович, выглянув на мгновение из‑за чьего‑то плеча.