|
Пасадель, О’Ливи и даже папа́ повторили его движение. А Ремина не могла понять, с чего это они насторожились? Шум показался ей отдаленным, и в нем не было ничего угрожающего. Лишь когда прямо перед ней рухнули два юных дендрополипа и на поляну высунулась тупая безглазая морда, Реми испугалась. Испугалась молча. Пот выступил на верхней губе да сжалось сердце. Зато Греза испугалась очень громко. Ее визг подстегнул мужчин. Загрохотали выстрелы. Неведомая тварь неуклюже развернулась и поползла обратно в чащу. Пули догоняли ее, впивались в студенистые бока, но тварь неудержимо ломилась в заросли молодых кораллов. Массивная, покрытая слизью туша превращала хрупкие известковые веточки в труху. На высоко поднятой голове шевелились безобидные с виду рожки. Ни дать ни взять — улитка, только увеличенная в тысячу раз.
— Стоп, стоп, стоп! — Егерь поднял над головой скрещенные руки. — Прекратите стрелять! — Ну и зверюга, — пробормотал О’Ливи, вытирая пот. — Электрический слизень, — отозвался егерь. — Если не пытаться пролезть между рожками, он абсолютно не опасен. — Зачем же тогда вы сказали «внимание»? — пробурчал папа́. — Это была учебная тревога, сэр! — Скворцов прикоснулся к полям шляпы. — Все-таки мы на охоте. — Понятно, — сказал мистер Марвелл. — Проверяли нашу боеготовность. — Так точно! — Оставьте это, — отмахнулся папа́. — Я вам не фельдфебель. Лучше покажите нам настоящую зверюгу. — С этим проблем не будет, — сказал егерь, — как только выйдем к лагуне. Прошу за мной! Они направились к просеке, оставленной в зарослях электрическим слизнем. Идти было удобно. Слизень проложил отличную дорогу. Ремина подумала, что, вероятно, это единственный путь к лагуне. Так что спасибо гигантской улитке… Риф изнутри оказался еще интереснее, чем снаружи. Дендрополипы не высились здесь сплошной стеной, а образовывали причудливый рельеф с глубокими темными нишами и умопомрачительной высоты арками. Казалось, что охотники проникли во двор замка, построенного сумасшедшим архитектором или злым волшебником. Теплый ветер колыхал сине-зеленые знамена водорослей, что свешивались с искривленных аркбутанов. Мощные контрфорсы подпирали исполинские башни — порой с двойными, а то и тройными навершиями. Реми мерещились бойницы и узкие стрельчатые окна, из которых на нее пялились недобрые глаза. Поэтому она вздохнула с облегчением, когда впереди заблестела озерная вода. — Теперь, господа и дамы, немного отдохнем, — объявил Скворцов, едва они вышли на узкий, усыпанный коралловой крошкой берег лагуны. Озеро не впечатляло размерами. Оно было идеально круглым, отчего казалось искусственным. Как бассейн в калифорнийском дворце папа́. — Только очень вас прошу, не прикасайтесь к этим губкам! — предупредил егерь. Он показал на пышные, красные с синими прожилками образования, которые напомнили Ремине пуфики. — Почему? — поинтересовалась она. — Почему? — переспросил егерь. — А вот почему! Он метнулся к самой кромке и, недолго думая, выхватил из воды нечто, покрытое длинными белесыми иглами. Иглы эти вяло шевелились, ничем иным пойманное существо не выразило своего отношения к происходящему. — Прости, дружок-иглокожий, — пробормотал егерь, а затем швырнул существо на ближайший «пуфик». Реми ахнуть не успела, как губка всосала в себя иглокожего «дружка» без остатка, только брызнули во все стороны темные струйки. — Это губки-вампиры, — пояснил Скворцов. |
