– Мама, ты что?! Это же самое престижное военное учебное заведение России. Ты хоть понимаешь, как туда трудно попасть? – горячился Живан. – Да туда даже не каждый из графов или из князей своего отпрыска может пристроить! Это ведь прямой путь к военной карьере!

На улице уже стемнело, но праздничный вечер у Милорадовичей продолжался. Бестужев попросил шестиструнную «испанскую гитару», и над садом разнеслись мелодичные звуки и приятный баритон поручика. Красивый и статный офицер пел сейчас о любви, посвятив эту песню имениннице.

– Сергей ты еще побудешь здесь? – после аплодисментов спросил у Гусева Егоров. – Смотри здесь сам, с рассветом нам с тобой нужно быть на месте у реки, так что не опаздывай. А я, пожалуй, пойду, мне еще нужно проверить, как там у нас с подготовкой, – и он тихонько, чтобы никому не мешать, покинул дом Милорадовичей.

Через несколько минут пение закончилось, начали накрывать для чая, и Катарина прошла по всему саду, ища в нем того, кого уже нигде не было, а по пятам за ней шел поручик Бестужев.

Глава 8. Ротная артиллерия

– Все готово? – Алексей посмотрел на Гусева.

– Да, господин майор, все люди на местах, разрешите начинать? – поручик стоял, ожидая приказа командира.

– Давайте, начинайте! – кивнул Егоров. – Главное, за рекой внимательно смотрите, чтобы ненароком этот самый призрак не выскочил!

Несколько небольших рыбацких лодок с наблюдателями из егерей скользнули в предрассветную серость и разошлись в разные стороны, беря место предполагаемых работ в кольцо. Затем в воду вытолкнули два баркаса, и гребцы в них заработали веслами.

– Ось це мисто! – показал в саженях двадцати от берега Мыкола. – От туточки визок с зброей в речку впав.

– Давайте, братцы, – махнул рукой майор. – Как мы и договаривались, камни берете в руки, туловище у вас бечевкой обвязано, глубоко дышите, набираете больше воздуха в грудь и ныряете. Там, на дне, выпускаете свой камень из рук и, на сколько только дыхания у вас хватит, ощупываете дно. Главное, не запутайтесь, если вдруг воздух закончится, дергайте за бечевку, и мы вас сразу же вытащим, а вам на смену другие ко дну спустятся.

– Раз, два, три… – считали вслух для Быкова и Воробьева, и каждый из них со своего баркаса резко, «солдатиком» ушел под воду.

– Сто пять, сто шесть, сто семь, сто восемь, – громко продолжал считать Гусев.

Наконец, в пузырях воздуха из темной глубины вынырнул один, а через несколько секунд и второй ныряльщик. Их подхватили под мышки и затащили в баркасы.

– Нет ничего под нами, одни только камни и песок, – доложился один.

– Чуть за корягу не запутался, – глубоко дыша, пробормотал второй. – Нет под нами никакого железа.

– Ладно, вы чуть ниже по течению отходите, – приказал Гусеву Алексей, – а мы ближе к берегу возьмем, – и рыбаки выбрали удерживающие на месте лодки якоря.

Вторая пара ныряльщиков ушла под воду, и тоже безрезультатно. Опять сменили место, и снова ничего, кроме всякого хлама на дне.

– Ой, страсти! – прошептал молодой солдатик Филлимон. – У нас на Волге истории рассказывают про сомов-людоедов. Есть такие, которые сначала гусей и уток ели, потом за детишками начали охотиться, а опосля и мужиков в пучину утаскивали. Вот появится такой сом возле деревни, кого-нибудь слопает, так потом забредать рыбу народ в воду не загонишь. А тут-то они вообще, вон, на человечине да на конях орудийных все, небось, давно вскормлены.