– С днем рождения! – закричали хором все гости.

Все, как обычно, у Милорадовичей было вкусное, провозглашались тосты, и шла непринужденная беседа. Люди отдыхали и веселились.

В середине застолья, когда прошли три смены горячего, мужчины высыпали в сад и увлеченно между собой там беседовали.

– Господа, у нас есть всего неделя на то, чтобы решить вопрос с повышением огневой мощи роты, – объяснял своим офицерам Егоров. – Пушки нам по штату ведь не положены, за ними особый учет, как в войсках, так и в самой Военной коллегии. Как бы мы их ни выпрашивали себе, ничего у нас с ними быстро не получится, а они нам позарез здесь и сейчас нужны. Покажем мы туркам слабину, значит, отбиваться зимой от них устанем. Как только лед на реке встанет, жди их у нас. И так, вон, на реку свободно не выйдешь, все только лишь с оглядкой. Поэтому я распоряжение уже отдал, прямо завтра спозаранку самые умелые наши пловцы, Курт и вся тыловая группа прибывают к тому месту, которое укажет им Лужин. Туда же за ночь должны будут вывести тросы, хомуты и подогнать побольше лошадей. У рыбаков возьмут несколько лодок и самих их попросят нам помочь тягловой скотиной. Зная «любовь» местных к туркам, думаю, они нам не откажут.

– Мальчики, у нас все готово! Прошу подойти к беседке! – позвала тетушка Антония.

Михайло в это время начал наигрывать на скрипке задорную мелодию. Перед зрителями в национальных ярких одеждах вышли Катарина с Милицей и Радован. Сербский народный танец завел зрителей, все хлопали в ладоши и подбадривали исполнителей.

«Какая же она красивая!» – думал Алексей, глядя на Катарину. Семнадцатилетняя девушка была прекрасна. Длинные темно-русые волосы, собранные в тугую косу, точеная фигурка, правильные, красивые черты загорелого личика. Яркие, янтарного цвета глаза.

Милице было уже пятнадцать, и она совсем лишь немногим уступала своей старшей сестре.

Радовану – двенадцать, и долговязый подросток со всей серьезностью исполнял роль танцора.

Вот музыка смолкла, и выступающие поклонились гостям. Зрители разразились шквалом аплодисментов.

– Дорогие мои, прошу вас к столу! Пойдемте, пойдемте, у нас впереди еще целый вечер, – Йована настойчиво зазывала гостей.

Были опять тосты, и Лешка, перехватив взгляд Живана, вопросительно ему кивнул. «Да», – был ответный кивок, и Егоров поднялся со своего места.

– Дорогие мои, среди прекрасных исполнителей такого чудесного танца был настоящий мужчина. Пусть ему всего еще двенадцать лет, но посмотрите, как он себя достойно ведет. А ведь ему есть с кого брать пример. Этот пример – его старший брат, герой, прошедший всю войну и выслужившийся от рядовых и до капитана-поручика, это Живан Милорадович. В вашем роду есть и генералы, стоящие на службе новой Родины. Я давно уже знаю про мечту Радована, и у меня есть для всех вас одно приятное известие. Лешка полез во внутренний карман и достал из него гербовую бумагу. – Настоящим для прохождения испытательных экзаменов в Императорский сухопутный шляхетский кадетский корпус приглашается российский подданный из числа сербских переселенцев Радован Милорадович. Поручителем для него выступили три офицера. Из их числа генерал-майор Андрей Степанович Милорадович, бригадир, барон фон Оффенберг и ваш покорный слуга. Если родители и родственники не будут против того, чтобы послать парня в Санкт-Петербург, – и Алексей обвел взглядом сидящих, – то я пожелаю вам удачи, будущий кадет и офицер Российской империи!

– За будущего офицера! – выкрикнул Бестужев!

– За офице-ера! – раздался хор голосов!

– Сынок, как же это так далеко ехать от нас? – вытирала выступившие из глаз слезы Йована.