Когда имеешь дело с таким чутким зверем, лучше переборщить с осторожностью.

Ну, вот все и готово.

Я не очень верю, что лисица придет сегодня ночью. Но гоню от себя эти мысли. Если не придет — завтра я решу, что делать дальше.

А пока я в последний раз окидываю взглядом установленную ловушку. Все в порядке. Приманка на месте, ловушка готова и ждет лисицу. В доме у Татьяны Семеновны тихо, свет не горит. Соседка легла спать.

Да и вся Черемуховка уснула. Над деревней висит тишина, только горят кое-где редкие фонари.

Стараясь не скрипеть лестницей, я залезаю на чердак и удобно устраиваюсь на балке. Нащупываю в темноте ружье. Достаю из кармана патроны, заряжаю ружье.

Ловушку отлично видно сверху. Видно и белую курицу, которая спокойно дремлет сверху.

Я вскидываю ружье и прицеливаюсь, проверяя — не помешает ли что-нибудь выстрелить.

Ремень ружья цепляется за торчащий из балки гвоздь. Тогда я отстегиваю ремень, сворачиваю его и убираю в карман.

Снова пробую прицелиться, и на этот раз мне ничто не мешает.

Вот, и замечательно!

Я кладу ружье справа от себя — так, чтобы схватить его одним движением.

Потом поднимаю воротник куртки, усаживаюсь поудобнее и жду.

Глава 31

В черном небе светит большая луна. Она молочно-белая, круглая, и похожа на дырку в другой мир. Лунные горы и моря образуют очертания большого лица — как будто великан с той стороны смотрит через лунную дырку на спящую в мокрой темноте Черемуховку.

Дома и сараи в лунном свете отбрасывают длинные черные тени, которые меняют их очертания.

Тень от ловушки — дырчатая, а сама ловушка похожа на иноплатнетный корабль странной формы, который зачем-то приземлился во дворе у моей соседки.

Внутри корабля, засунув голову под крыло, дремлет белая курица — его единственный пассажир.

За моей спиной на чердаке еле слышно возится деловитая мышь. Она начала шуршать, как только я затих. И чего ей не спится? Наверное, обустраивает себе теплое, уютное гнездо на долгую зиму.

Осенний воздух леденит пальцы, бесцеремонно лезет холодной пятерней за воротник теплой куртки, заставляет ежиться. Я сжимаю и разжимаю кулаки, чтобы руки не замерзли окончательно.

Луна висит низко над лесом. Скоро она закатится за деревья, и тогда я не смогу увидеть лису.

Я не очень-то верю, что она сегодня придет. Но терпеливо сижу, впав в странное оцепенение — словно пригревшаяся курица.

Проходят минуты и часы. Я думаю о том, как хорошо было бы стряхнуть дремоту. Встать, походить по чердаку и хорошенько размяться.

И вдруг вижу во дворе какое-то движение.

Сон мгновенно слетает. Я быстро кладу правую руку на холодное дерево ружейного приклада, а сам обшариваю взглядом двор.

Вот она!

Лиса деловито бежит прямо к ловушке. Ее острая морда опущена к самой земле. Зверь торопится по пахучей дорожке из топленого сала, как по невидимой ниточке.

Я медленно-медленно сжимаю пальцами шейку приклада и поднимаю ружье. Перехватываю левой рукой цевье, сдвигаю большим пальцем ползунок предохранителя и слышу тихий щелчок.

В нескольких шагах от ловушки лисица поднимает морду и замирает. Теперь она похожа на изваяние настороженного зверя. Только морда чуть поворачивается из стороны в сторону. Лиса учуяла курицу.

Отличный момент для выстрела. Но я жду, не стреляю.

Курица тоже чувствует опасность. Она внезапно просыпается, кудахчет и бьет крыльями, стараясь вырваться из тесной клетки.

Лиса пугливо шарахается в сторону.