складывается таким образом, что на их пути встает много испытаний и бед? Что это? Аванс за

то, что, допустим, их будет ждать после смерти, на небесах? Но если рая нет, если после смерти

ничего нет, то в чем тогда смысл? Ведь жизнь одна, и обидно, когда она проходит мимо, когда

человек теряет возможность совершить многое из того, что планировал, хотел, о чем мечтал.

―  Мама  говорит,  что  шанс  есть,  что  я  снова  смогу  ходить,  ―  говорит  Ангел,  но  я  не

слышу в его голосе веры. ― Но это какие-то жалкие двадцать, а то и меньше процентов…

― Но это же хорошо, ― немного оживляюсь я. ― У тебя есть шанс, а это главное.

― Этого мало, Августа, ― с грустью улыбается Ангел. ― Этого так мало для веры.

Я сжимаю кулаки за спиной и становлюсь перед ним, чтобы он видел меня, и я видела его.

―  Помнишь,  ты  говорил  о  том,  что  существует  в  этом  мире  что-то  невозможное,  что  и

заставляет тебя предполагать существование Бога? ― спрашиваю я.

― Сейчас я полностью убежден в том, что ошибался, ― напряженно кивает Ангел. ― Его

нет. И ничего волшебного тоже. Сейчас я как никогда уверен, что существует лишь то, что есть.

А это: инвалидное кресло и куча упущенных возможностей.

―  Я  думаю,  что  вера  ―  это  и  есть  нечто  необыкновенное,  волшебное,  ―  говорю  я  и

внимательно  смотрю  на  Ангела.  ―  Я  точно  знаю,  что  этому  понятию  не  дано  научного

определения. Поэтому вот оно ― проявление Бога. Ты понимаешь?

― Пока не очень.

― Теперь я знаю, почему люди верят. Потому что это разбавляет их мрачную реальность,

потому  что  это  помогает  им  справиться  с  бедами.  Вера,  надежда,  ―  я  слабо  улыбаюсь.  ―  И

пусть даже если когда-нибудь будет стопроцентно научно доказано, что Господа не существует,

вера будет всегда, и поэтому будет Бог. Бог ― это не какой-то определенный персонаж. Это не

тот, кто создал вселенную, или что-то вроде того. Бог ― это тот, кто живет в сердцах тех, кто

нуждается в вере. Вера ― это и есть Бог, Ангел.

Ангел хмурится.

― Впервые за наше знакомство я тебя не понимаю, ― бормочет он.

― Поверь, ― говорю я. ― Поверь в то, что сможешь вновь ходить. Я верю в это. Каждый

день, потому что у меня появилась причина на что-то так отчаянно надеяться. И знаешь что?

― Что?

― Это помогает, ― моя улыбка становится широкой.*** Вечером  того  же  дня  в  дверь  раздается  звонок.  Я  сижу  в  своей  комнате  в  обнимку  с

учебниками,  пытаюсь  делать  домашнее  задание  по  физике,  но  не  могу  сосредоточиться,  что

совершенно не удивительно в свете последних событий.

110

Я удивляюсь, когда мама заходит ко мне.

― К тебе пришли, ― говорит она.

Я отрываю взгляд от учебника и в полном недоумении смотрю на нее.

― Ко мне? ― переспрашиваю я. Мама не ошиблась?

― Да. Егор, ― поясняет она и выходит из комнаты.

Егор? Зачем он пришел?

Я чувствую, как во мне тут же просыпается злость, и надеваю на лицо серьезную маску. Я

встаю со стула и иду к двери. Они открыты, у порога скромно стоит Егор.

― Привет, ― говорит он, когда замечает меня.