— Не волнуйся об этом.

Она потянулась и коснулась моей руки. Моя рука была на ее спине, когда мы шли, затем — когда мы выходили из полицейской машины, на которой сержант Карузо доставил нас сюда, но это был первый раз, когда она коснулась меня. Мне понравилось. Чертовски. Я не знал ее хорошо, но было понятно, что Оклахома не из той категории женщин, которая могла одурачить или быть одураченной. Мне нужно покончить с этим и убраться отсюда.

— Но это действительно так. Я не могу достаточно отблагодарить тебя за то, что ты пошел сегодня со мной, мне жаль. Я бы потерпела крах, не будь тебя здесь. Как-нибудь я отплачу тебе.

Я могу придумать несколько способов.

— Все в порядке. На самом деле. Не переживай об этом. Все пройдет гладко, и мы сможем уйти отсюда уже через двадцать минут.

И почти сразу голос из-за двери позвал:

— Роуз. Дело номер 18493094. Адвокат Роуз?

Я предположил, что это был секретарь. У меня было немного уголовных дел, просто просроченный билет на транспорт или обвинение в домашнем насилии богатого клиента при разводе. Но женский голос показался смутно знакомым, только я не мог понять, кому он принадлежал.

Пока не открыл дверь.

И тут стало понятно, почему он звучал так знакомо.

Я слышал его раньше.

В последний раз она кричала мое имя, пока я вколачивался в нее в уборной конкурирующей юридической фирмы.

Из всех юристов округа Нью-Йорк именно Кьяра Олбрайт должна была стать нашим секретарем.

Возможно, «гладко» было не совсем точным словом, чтобы описать, как пойдут дела.

Глава 4

Дрю

Блядь.

— Я не понимаю. Что происходит? — голос Эмери был полон паники.

И я не мог винить ее. Все знают, что кобры, тигры и акулы опасны. Но афалина[1]? Выглядящий так мило и привлекательно, так гармонично свистящий, когда вы гладите его по голове. Но если случайно ранишь одного из них, то они начнут атаковать. Это правда. Мое хобби, кроме траха и работы, смотреть канал National Geographic.

Кьяра Олбрайт — это афалина. Она только что порекомендовала судье тридцать дней в тюрьме вместо штрафа, который собиралась предложить полчаса назад.

— Дай мне минутку. Присядь в зрительном зале, я приду за тобой через пару минут. Мне нужно перекинуться парой слов с секретарем. Наедине.

Эмери кивнула, несмотря на то, что была уже на грани истерики, и я воспользовался моментом, чтобы дать ей собраться. Затем открыл калитку, отделяющую участников процесса от зрителей, и провел ее в пустующий ряд позади. Уходя, я увидел, как слеза скатилась по ее лицу, и это остановило меня.

Не задумываясь, я приподнял ее подбородок так, чтобы наши взгляды встретились.

— Доверься мне. Сегодня ты поедешь домой. Хорошо? Просто доверься мне.

Мой голос напугал Кьяру в дамской комнате напротив зала суда.

— Какого черта там произошло? — я запер дверь, когда она повернулась ко мне лицом.

— Ты не можешь сюда заходить.

— Если кто-то спросит, сегодня я отождествляю себя со своей женской стороной.

— Ты козел.

— Я козел? Какого черта была вся эта «Приятно тебя видеть, Дрю» херня? «Я порекомендую штраф в размере пятидесяти долларов, и вы выйдете отсюда ко времени игры в гольф».

Она отвернулась и прошла к зеркалу. Достав помаду из кармана пиджака, она наклонилась и накрасила губы ярко-красным, ничего не сказав о том, что сделала. Затем подарила мне самую широкую и яркую улыбку из всех, которые я когда-либо видел.

— Твоей новой игрушке стоит привыкать к тому, что говорят одно, но затем происходит совсем другое, когда меньше всего этого ожидаешь.

— Она не моя игрушка. Она.