Свирин вообще пришел к выводу, что женщины и дети специально созданы, чтобы создавать проблемы. А дети ему никогда не нравились, он все никак не мог поверить, что он имеет какое-то отношение к их появлению на свет. А может, и не имел?

С женой пришлось расстаться. Вот это слово «расстаться» как-то пришлось ему услышать от своего знакомого, который был вынужден усыпить старую и неизлечимо больную собаку. Знакомый очень горевал по этому поводу и говорил, что был вынужден «расстаться» со своим любимцем. Свирин тогда подумал, что было бы хорошо, если бы и с женами можно было расставаться вот так – усыпить раз и навсегда.

Вот так, а теперь жена вспоминалась всякий раз, когда что-то в жизни не ладилось. Все-таки зря он женился, испоганила она ему всю жизнь. Сейчас откупался деньгами от них всех. Слава богу, много не просили.

Прежде чем покинуть офис, Свирин постоял у двери, обводя взглядом кабинет, будто видел его в последний раз. Беспокойство вновь овладело им. Вроде бы он умно и хитро рассчитал все ходы, но вот теперь, когда он уже контролировал ситуацию, все сорвалось. Сорвалось из-за идиота, из-за алкоголика, который сам себя контролировать не может!

* * *

— Сейчас ты позвонишь Олегу! – приказал Виктор.

Лика уже знала, что ее похитителя зовут Виктор. А может, и не Виктор… Скорее всего не Виктор, но он ей счел необходимым представиться как Виктор. Ведь надо же как-то обращаться друг к другу.

Он позволил ей сменить испачканную кровью одежду в придорожном платном туалете и все время следил, чтобы она не убежала от него через окно в сортире, который, несмотря, на свою «платность», был жутко вонючий. А она и не думала бежать. Какой смысл, от себя все равно не убежишь. Так даже проще – отдаешь себя на откуп победителю (ведь Виктор значит, Победитель), отдаешься чужой воле. Убьет? Пусть убивает. Никто не будет жить вечно, все умрут. Она давно уже поняла: «кем бы ты ни был, чего бы ни хотел, но если что-то сильно хочешь, то обязательно получишь не то, что хотел. Разочарование ждет в конце всего».

Теперь Виктор заставлял ее звонить Олегу, он совал ей в руку мобильный телефон и объяснял, что делать:

— Мы сейчас позвоним Олегу. Ты скажешь, что с тобой Медуза, а потом повесишь трубку.

— Кто со мной? – Лика вспомнила свое первое впечатление от похитителя, он тогда напомнил ей омерзительную морскую тварь, выброшенную волной на берег. – Так кто со мной? – переспросила она. – Медуза? А Медуза – это кто? Медуза – это вы, Виктор?

— Неважно, – поморщился он, – скажешь, что с тобой Медуза.

— Так вы Медуза?

— Заткнись, – он замахнулся на нее. – Будешь говорить, что я сказал. Считай, что Медуза – это пароль.

— И все?

— Этого достаточно.

Господи, как же он ненавидел свое скользкое погоняло. Даже в этом не повезло! При слове «Медуза» сразу вспоминалась конвойная собака, которая исполняла роль охранника и, когда ее дергали за поводок, громко лаяла, а он должен был отвечать: «Здрасте, гражданин начальник!»

— Наберите номер, я скажу, – Лика согласилась позвонить Олегу. Она всегда знала, что пионера-героя из нее не выйдет. И в детстве очень переживала по ночам после рассказов учительницы о том, как молодой подпольщице пилили позвоночник пилой, но она никого не выдала и умерла со словами «За Родину!». Лика знала, что одного вида пилы хватило бы, чтобы она забыла о Родине. Ей было ужасно стыдно, что она может стать предательницей. В детстве от этого стыда она плакала под одеялом.