|
.. И даже про то, как я пришел к вам и дал вам настоящие никарагуанские документы... - Вам выгодно упрятать меня в тюрьму? - Нет. Вы скажете то, что посчитаете нужным сказать, после того как послушаете мои вопросы, обращенные к Кристе... Да, мы ее скоро встретим... Я люблю ее... Вот в чем штука... Ее зовут Криста Кристиансен... Точнее, Кристина... Вы скажете то, что сочтете нужным сказать, только после того, как Вутвуд - это наш корреспондент, он придет к автобусу, - запишет показания Кристы... И мои... По нашим законам всегда требуется два свидетеля. Я - не в счет, если бы для дела хватало моих и ее показаний, я бы не стал вас просить... - Хотите ударить по тем национал-социалистам, которые ушли от возмездия? Я так вас должен понимать? - Так. - Объясните, какое отношение к этому имеет ваш друг Эйслер? - Непосредственное... - Есть доказательства? - Достаточно веские, хоть и косвенные... - Ваша женщина... Криста... Ей есть что сказать? - Да. - Она вам призналась в чем-то? - Она любит меня. - Она вам открылась? - Нет. - Хорошо, давайте я послушаю то, что она станет говорить вашему Вутвуду... ...0н не смог этого сделать. Его поразило лицо Роумэна, когда из автобуса "Сур-Норте" вышли все пассажиры, а женщины, которую он ждал, не оказалось. Его лицо сделалось белым, словно обсыпали мелом; когда он провел пальцами по лицу, словно снимая с себя маску, на лбу и щеках остались бурые полосы, будто кожу прижгли каленым железом. Он взбросился в автобус, словно атлет; движения его были стремительны и пружинисты; шофер, испугавшись чего-то, сказал, что красивую голубоглазую сеньориту с черно-рыжим котенком в руках встретили на двадцать седьмом километре два сеньора; судя по описанию, один из них, понял Роумэн, был Густавом Гаузнером; вторым был не Кемп, а кто-то другой, приметы не сходились - не цвет волос и форма рта, это можно спрятать гримом, а рост: был очень высоким. - Сеньорита сразу же согласилась выйти из автобуса? - спросил Роумэн. - Она ничего не сказала вам или своим соседям по креслу? Не сопротивлялась? - Нет, нет, иначе бы я почуял дурное, кабальеро... Она сразу же вышла с седым, и они сели в его машину... - Какая машина? Штирлиц подсказал: - "Шевроле"? На дверцах было что-то написано? - Нет, нет, это была другая марка, - ответил шофер. - Я думаю, это был "остин", во всяком случае, что-то очень старомодное. |
