Изменить размер шрифта - +

     "И олень, - подумал Штирлиц, - таясь в  чащобе,  ни  на  что  так  не
реагирует, как на резкое движение.  Вот где  ты  усмотрел  общие  корни  с
меньшими братьями.
     Цинковомордых нет, - понял Штирлиц, мельком оглядев пассажиров, -  во
всяком случае, здесь, в хвосте; и все пьют, даже женщины.  Неужели  только
алкоголь дает ощущение храбрости? Иллюзию  -  да,  -  сказал  он  себе.  -
Человечество, лишенное возможности по-настоящему выявить  себя,  придумало
виски, джин, коньяк, водку, только бы погружаться  в  иллюзию  предстоящих
поступков - обязательно добрых,  умных,  смелых;  ан  проснулся  -  голова
разваливается, пропади все пропадом, свет  не  мил...  Ничего,  отоспятся,
когда прилетим в Новый Свет... "Если прилетим",  -  поправил  он  себя,  -
нельзя быть категоричным в небе, когда ты - ничто и лишен всех прав, кроме
одного: сидеть, пить виски и вспоминать, что было, пытаясь  ответить  себе
на один только вопрос: случившееся сегодняшней ночью -  игра  Роумэна  или
все же  п р о и з о ш е л  тот Случай, который по  справедливости  следует
называть Его Величеством?
     П о д х о д  ко мне на авениде Хенералиссимо  американцев,  появление
Кемпа, затем Роумэн; ИТТ, Эрл Джексон, брат которого возглавляет  разведку
на юге Америки; Криста, повязанная с наци...  Можно предположить, что  мой
полет есть звено неведомой мне  игры,  разведка  умеет  закручивать  такие
интриги,  которые  не  под  силу  Аристофану  с  Шекспиром,  ибо  художник
страшится вседозволенности, а Шелленберг нацеливал всех именно на это.  Но
нельзя же допустить, что ради какого-то Штирлица в Америке устроят фарс  с
привлечением к суду Бертольда Брехта и Ганса Эйслера,  а  ведь  именно  на
этом дрогнул Пол Роумэн..."
     В туалете  пахло  горькой  лавандой,  на  полочке  стояли  три  сорта
туалетной воды: чего не сделают владельцы авиакомпании, лишь  бы  привлечь
людей, - и виски тебе, и джин, и коньяк, и даже горькая лаванда из Парижа.
     "Нет,  -  подумал  Штирлиц,  разглядывая  свое  отечное,  еще   более
постаревшее лицо в зеркале, подсвеченном синеватым светом невидимых  ламп,
сокрытых где-то в отделке маленькой аптечки, набитой упаковками  аспирина,
- Роумэн не играл со мной, особенно в  последний  день.  Им,  может  быть,
играли. Но не он мной.
     Если его не пристукнут сегодня, а по раскладу  сил  им  надо  убирать
его, этот парень поможет мне вернуться домой.  Когда-нибудь  моя  ситуация
может показаться людям  дикой,  невероятной,  фантасмагорической:  человек
сделал свое дело, намерен вернуться на Родину, она всего в семи часах лета
от Мадрида, но реальной возможности  возвращения  не  существует.  Потомки
отметят  в  своих  изысканиях  одну  из   главных    отличительных    черт
национал-социализма:  з а к р ы т о с т ь.  Именно так.  При  нескрываемой
агрессивности - тотальная закрытость  государства,  табу  на  знание  иных
культур, идей, концепций; невозможность свободного передвижения, запрет на
туризм: "Мы - нация избранных;  тысячелетний  рейх  великого  фюрера  есть
государство хозяев мира, нам нечему учиться у недочеловеков, мы лишь можем
заразить  нацию  чужеземными    хворобами,    гнусными    верованиями    и
псевдознаниями; немцам - немецкое".
Быстрый переход