Франко скопировал Гитлера, несколько
модифицировав практику его государственной машины с учетом испанского
национального характера: чтобы отвлечь народ от реальных проблем, во всем
обвиняли коммунистов и русских. Зато празднества теперь были невероятно
пышны и продолжительны, готовились к ним загодя, нагнетая ажиотаж;
всячески культивировали футбол, готовили страну к матчам, особенно с
командами Латинской Америки, словно к сражению, отвлекая таким образом
внимание людей от проблем, которые душили Испанию; тех, кто не поддавался
такого рода обработке, сажали в концентрационные лагеря; разжигали страсти
вокруг тех или иных фламенко'; коррида сделалась, особенно благодаря
стараниям профсоюзной газеты "Пуэбло" и еженедельника "Семана", прямо-таки
неким священным днем: пятница и суббота - ожидание, воскресенье -
таинство, понедельник и вторник - обсуждение прошедшего боя, а, глядишь, в
среду какой-нибудь футбол, вот и прошла неделя - и так год за годом,
ничего, катилось. При этом абсолютная закрытость границ, не столько для
иностранцев, как у Гитлера, сколько для своих: чтобы получить визу на
выезд во Францию, надо было тратить многие месяцы на ожидание, заполнять
десятки опросных листов, проходить сотни проверок. С моими-то документами,
- усмехнулся Штирлиц, - я бы не выдержал и одной... А французы? Соверши я
чудо - переход испанской границы, французы должны были поверить мне?
"Почему же не вернулись раньше?" "Почему не написали в Москву"? Как
ответить людям, живущим в демократическом обществе? Они ведь не поймут,
что в е р н у т ь с я из фашизма не просто; написать - нельзя, перехватят,
особенно если на конверте будет стоять слово "Москва". А разве бы я
поверил на их месте? Нет, конечно. Человек с никарагуанским паспортом,
нелегально перешедший границу, говорит, что он полковник советской
разведки, и это спустя полтора года после окончания войны... Этика
взаимоотношений между погранзаставами заставила бы французов передать меня
испанцам - слишком уж невероятна моя история... Да и я - поставь себя на
место моего Центра - долго бы думал, признавать меня своим или нет,
особенно после того, как Роумэну передали отпечатки моих пальцев в связи с
делом об убийстве Дагмар Фрайтаг и бедняги Рубенау...
_______________
' Ф л а м е н к о (исп.) - исполнители танцев и песен.
Только в Рио я могу прийти в наше посольство, - сказал он себе. -
Риск сведен до минимума. Даже если вход в посольство охраняют - а его
наверняка охраняют, - у меня теперь в кармане надежный паспорт, который
дал Роумэн: "Я обращаюсь к русским за визой". Там я в безопасности, там я
спасен, и случится это через шестнадцать часов, если аэроплан не попадет в
грозу и молния не ударит по крылу, не откажут два мотора и не случится
самозагорания проводки, сокрытой - для максимального комфорта - под мягкой
кожей обивки фюзеляжа. |