|
.. Гуарази мягко поправил: - Храним мы, Солано... Ты знаешь... Все, пошли отдыхать, с Сомосой надо говорить на свежую голову... ...Гвардейцы Сомосы - низкорослые, иссиня-черные, отчего-то все как один кривоногие, с вывернутыми икрами, абсолютно индейский тип - обыскали Гуарази и Роумэна; Солано отдали честь, но начальник охраны диктатора столь страстно обнимал старика и обхлопывал, что стало ясно: обыск обыску рознь. "Первого" и "второго" оставили в машине; Гуарази - после тяжелого раздумья - запретил им брать с собой шмайсеры и гранаты, все равно не отобьемся, п а р е н ь к а охраняет сто человек, рядом, в бункере, полк, какой смысл подыхать всем? Если мы не выйдем через час или услышите стрельбу, гоните на север, к Леону, пробирайтесь через джунгли в Сальвадор, идите в посольство, вас отправят домой, скажете, что нам крышка, пусть затребуют тела, я хочу быть похороненным рядом с отцом и братьями. ...Сомоса был невысок, красив низкопробной красотой сутенера; видимо, подумал Роумэн, такое впечатление рождает то, что он слишком тщательно одет, уложен парикмахером и наманикюрен, - он похож на прощелыгу; настоящий мужик должен быть небрежен в одежде. Навстречу гостям Сомоса не поднялся; кивнул Солано на кресло; Роумэну и Гуарази предложил сесть за длинный стол, за которым он, видимо, проводил заседания. - Ну, как добрались? - спросил Сомоса. - Мои гвардейцы не мучали вас на дорогах? Совершенно неуправляемые люди! Откуда только в них берется эта слепая жестокость?! И церковь зовет их к добру, и в школах мы ввели специальные предметы, воспитывающие тягу к прекрасному, и по радио передаем специальные программы для родителей "Воспитывайте малышей в духе добра и нежности друг к другу". Ничего не помогает! Иногда я думаю, а не бросить ли все это дело и не уехать куда-нибудь на остров, где нет людей, тишина и единение с всевышним... - Я доехал благополучно. Ваше превосходительство, - ответил Гуарази, сразу же отделяя себя от Пола. - Сердечно признателен за добрый прием и за то, что нашли время для мистера, - он кивнул на Роумэна, - который имеет вам кое-что сообщить... - Вы американец? - спросил Сомоса, не глядя на Роумэна. Тот молчал, разглядывая диктатора, сидевшего в кресле чуть развалясь, закинув ногу на ногу; кресло, видимо, было на колесиках, - легкий упор ноги, и оно откатится в сторону, очень удобно. - Вы американец? - повторил Сомоса, по-прежнему не глядя на Роумэна. Солано кашлянул: - Мистер Макс, сеньор президент интересуется, американец ли вы? - Ах, это он меня спрашивал? - удивился Роумэн. - Нас же здесь трое... Я просто не понял, к кому обращен вопрос сеньора президента. Да, я американец... По рождению, впрочем, немец. |
