Грейсон протянул мне подарок последним. Интригующе. Сколько я себя помнила, он всегда мне что-то дарил. В детстве «Плей-До» или Барби, которые сто процентов выбирала его мама. Когда стал старше и уже покупал сам, направление изменилось в сторону набора фальшивых усов и подушки-пердушки. Но что-то мне подсказывало, в этом году мой подарок будет не из «Спенсерса».

Я разорвала оберточную бумагу – и рассмеялась, увидев фиолетово-розовый дневник с сердечками и замочком. Затем присмотрелась получше. На обложке Грейсон черным маркером написал заглавие. «Тайный дневник Эйвери Шоу о любови к Грейсону Кеннеди» – судя по всему, такое название получила эта вещица. Чуть ниже, шрифтом поменьше, была приписка: «Вся ужасная девчачья фигня, происходящая после принятия совместного душа Грейвери. (С множеством восклицательных знаков, смайликов и сердечек!!!)»

Мои брови взлетели на лоб, и когда я посмотрела на Грейсона, в его глазах играл озорной огонек.

– Я не мог позволить той скучной штуке, которую ты именуешь дневником, быть твоим единственным письменным упоминанием «Эксперимента Эйвери Шоу». В нем упущено столько всего хорошего!

Он достал из кармана крошечный ключ, щелкнул замочком и, открыв дневник, показал, что первые несколько страниц уже заполнены.

– Я подумал, тебе может понадобиться некоторая помощь, чтобы начать, и записал парочку твоих мыслей о любимых моментах Э. Э. Ш. на сегодняшний день.

– Моих мыслей?

Грейсон широко улыбнулся, и у него появилась ямочка на щеке.

– Именно так. Уверен, ты найдешь их крайне точными. Никогда не забуду, как ты говорила о моих широких плечах и глазах, словно океан, когда тем первым вечером сидела напротив меня за ужином. Я понятия не имел, что так тебе нравлюсь, Эйвс.

Я закрыла лицо ладонями и застонала, но втайне все же дорожила подарком. Взглянув еще раз на дневник толщиной в пару сантиметров, я засомневалась, что в нем хватит страниц на все мои планируемые записи ужасных девчачьих подробностей.

– Ладно, ребят, – прервал нас Оуэн, – кто готов идти в джакузи?

Все принялись суматошно убирать оберточную бумагу, тарелки от пиццы и пустые банки от содовой, как вдруг Либби остановилась.

– Эй, здесь еще один подарок.

Я взяла его и посмотрела на маму.

Но она покачала головой.

– Это не от меня.

Я обвела комнату взглядом, и все пожали плечами. Тогда осмотрела саму упаковку, но на ней не было имени.

– От кого это?

Никто не признался.

– Просто открой его, – нетерпеливо произнес Брендон.

На какое-то мгновение мне подумалось, что это тайный подарок от Эйдена и он уговорил кого-то принести его сюда. Мое сердце бешено колотилось в груди, пока я срывала оберточную бумагу.

Я достала подарок из коробки и, только подняв его, поняла, что это такое. Вопиюще откровенное темно-красное бикини и чудесный белый саронг.

Точно не от Эйдена.

– Что это?

Все еще в ужасе пялясь на бикини, я услышала голос Грейсона:

– Почему все смотрят на меня?

Я подняла голову – и конечно же, все смотрели на него, причем с упреком. Ребята сдерживали смех, но мама выглядела сердитой.

– Это не от меня! – с безупречно невинным видом воскликнул Грейсон.

– А от кого еще? – фыркнула Либби.

– Что? Если именно я упомянул о джакузи и по случайности знаю, что у Эйвери есть только никудышный сплошной купальник, который словно достали из бабушкиного гардероба, это еще не означает, что я купил крутецкое бикини, которое, вероятно, будет убийственно на ней смотреться.