– Если ты честный человек, покажи, что у тебя в карманах, я свои деньги сразу узнаю, – громко и страстно настаивал пострадавший.

    Поколебавшись, Николай полез в боковой карман. Там у него было немного российских денег.

    – Что ты мне показываешь! – оскорбился пострадавший. – Ты мне большие деньги покажи, если ты – честный человек!

    Со стороны все это выглядело ужасающе глупо. Его пытались ограбить принародно, прямо посередине толпы.

    Предчувствуя поражение, он нехотя достал паспорт и доллары.

    – Дай сюда эти деньги! – требовательно закричал пострадавший. – Я их проверю. Я свои деньги знаю!

    Ловким движением он выхватил из руки доллары, а паспорт при этом упал на асфальт Николаю под ноги. Николай, не выпуская из левой руки кейс с ноутбуком, нагнулся за паспортом, а когда выпрямился, пострадавшего с его долларами уже не было. Но остальные пятеро стояли вокруг него, сжав плотно кольцо, и рассматривали его, словно львы, собравшиеся закусить антилопой.

    За спинами пятерых было еще шесть или восемь – как бы второе окружение.

    – Это его деньги! – сказал уже не так громко человек с лицом пропившегося громилы. – Но это не все, что были у него в портмоне. Где у тебя другие деньги?

    Если бы их было двое или трое. Но драться с такой ордой было немыслимо. Затопчут и отнимут все. Больше всего он боялся за ноутбук, лежащий в кейсе.

    – Ребята, у меня больше нет денег! Это все, что я заработал, больше нет ничего! – взмолился он.

    В это время подошел очередной автобус.

    – А если обыскать? – спросил громила.

    – Обыскивайте, – с отчаянием согласился Николай.

    – Пусть едет, – сказал вдруг тот, которого Николай вроде бы и видел в зоне недалеко от таможенника.

    – И больше не подбирай чужих портмоне, – нравоучительно сказал громила.

    Николай влез в автобус, погрузился в кресло и только тут осознал, что с ним случилось. Все деньги, на которые он собирался прикупать реактивы для работы, обновить мебель в квартире, которые думал добавлять к зарплате, потому что на родную зарплату в тот год прожить было невозможно, все эти деньги у него только что отняли самым примитивнейшим образом.

    Он даже приподнялся с кресла, чтобы выскочить назад из автобуса, бежать в милицию. Должна же здесь быть настоящая милиция, а не тот малый в форме, который усердно от них отворачивался.

    Автобус отъезжал от аэропорта, и он сел назад. Какая милиция! Кто ему поможет! Он так и не сумел за год как следует адаптироваться к уютной Голландии, но уже успел отвыкнуть от родины!

    И в этот момент, словно в подтверждение тоскливых мыслей, Николай увидел, как люди, которые только что его выпотрошили, подошли к милиционеру, дружески хлопнув его по плечу, что-то со смехом сказали, а он протянул им зажигалку.

    Через пять месяцев, когда он рассказал эту историю многоопытному Борису Наумовичу, соседу по общежитию спецкомендатуры, тот лишь сокрушенно посочувствовал:

    – Надо было вести себя неадекватно: не вступая с ними в контакт, как бы не слыша их и не видя, или прорваться сразу в автобус, или, наоборот, бежать назад, в зону таможенного досмотра, и кричать: «Караул, грабят, помогите!»

    Хорошо было думать задним умом.

    – Забавно, что они так торопились, что разыграли с тобой только конец сценария, без начала.