– Отвечай мне.

– Спраш-ши-вай.

– Кто загнал тебя сюда?

– Я, – на челе того, кто стоял среди вереска, отразилась напряженная работа мысли, губы трупа при этом тихо шевелились, – не понимаю… Меня никто не гнал!

– Хочешь сказать, что сам шагнул на ту сторону?

– На ту? – он выглядел растерянным. – Я ничего не заметил.

Дух лгать не может. Дух всегда говорит правду. И если он действительно ничего не заметил, значит, дело плохо. Значит, тот, кто желает моей смерти, достаточно могущественен, чтобы скрыть свое присутствие от некроманта с дипломом. И, как ни печально, шансов справиться с ним никаких.

– Но ведь ты что-то слышал после того, как вошел в ту келью?

– Кел-лью, – по слогам повторил дух. – Келью помню. Меня проводили. Я вошел. Осмотрелся…

– Ничего не трогал? – официально защиту от нежелательных проникновений ставить запрещалось, но несколько охранных артефактов удалось распределить по жилплощади. И если он нашел хотя бы один…

– Ничего. Только к столу присел. Ждал. Долго ждал. Устал. Хотел спать.

– Хотел спать или захотел спать? – допытывался въедливый я.

– Захотел, внезапно, – подумав, сообщил дух.

Уже теплее. Значит, убийца наслал на жертву крепкий сон. Поэтому он ничего не ощутил. Убийство произошло позже, когда некромант уже крепко спал.

– А когда ты спал, тебе что-нибудь… снилось?

– Снилось. Женщина. Молодая, красивая. Взялась словно ниоткуда. Наклонилась, дотронулась до плеча…

– И все? – был готов удушить духа, который вздумал цедить слова по ложке, когда надо все ведро.

– Не все. Сказала, – он задумался, – пора, мол, уходить. Мол, тут ужасно неудобно, но все поправимо. Я встал. Она взяла меня за руку, – у трупа дернулась правая рука, – и повела.

– Куда?

– Не знаю. Сюда. Привела. Исчезла, – дух опять оглянулся. – Где это я?

– Там, где тебе и положено быть!

– Это…вересковые пустоши? – дух огляделся. – Странно. Скольких я сюда отправил, а вот чтобы самому… значит, это случилось?

– Что? Смерть? Она приходит за всеми.

А однажды и за мной. И это будет единственный случай в жизни, когда я не обрадуюсь визиту моей жены. Ибо там, за гранью, после первого же глотка верескового меда, от моей памяти не останется ничего. Бесплотный дух сядет на праздничный пир и будет пировать до тех пор, пока…

Размечтался, наивный! Не сядут рядом с тобой твои дети. Внебрачная дочь, может быть, и появится, но вот сыновья… Где они? Не так уж много женщин было в моей жизни, и ни одна не порадовала известием, что некий Згаш Груви в очередной раз стал папашей. Даже Руна Беркана, в позапрошлом году страстно мечтавшая родить ребенка, и та пропала без вести. Я писал ее брату Роберу несколько раз, но ответа не получил. Подозреваю, что мои письма перехватывала Инквизиция. А вот чтобы самому съездить в Добрин – об этом и мечтать не стоило.

– Смерть, – вернул с небес на землю голос Руно Беста. – Вот она какая… Ну, этого и следовало ожидать. Мне все говорили, что я умру не в свой срок…

– Все умирают в свой срок и той смертью, какая им написана на роду. Просто иногда смерть приходит в такое время и бывает такой странной, что люди сомневаются в правдивости пророчества.