И он поднял глаза и увидел, как прекрасна его мать и с каким почтением к ней относятся остальные. Она всегда была такой – полной здравого смысла. Отец полюбил ее за это, а сам Донал лишь этим утром в Кер Велле разглядел, какой была его мать.

И тогда внутри его, прогоняя страх, зародился несказанный покой, он словно понял о мире больше, чем знал до сих пор. Он понял, что должен делать, и как выполнить свою клятву в верности господину.

– Мне надо вернуться в замок, – невольно вырвалось у него. – Меня ждут дела… – он услышал, как затаили дыхание присутствующие. – Мой господин оставил распоряжения – их надо выполнить, – мать сидела спокойно, не сводя с него своих ясных глаз – она знала, что он делает. – Если спросят, скажи им так, – он сжал ее руку, лежащую на коленях, и заглянул в глаза. – Наш господин не погиб. Я был там, где он сейчас. И я оттуда вернулся. Он ушел, чтобы вылечиться. Как я. Это им тоже скажи.

Донал поднялся. И мать его встала за ним. Он стал лжецом и не стыдился этого. Склонившись, он поцеловал ее в лоб, а потом подставил ей для поцелуя свою щеку. Он пошел прочь не хромая, хоть кости у него и болели.

Он пересек двор и начал подниматься по лестнице, провожаемый сотней безмолвных взглядов. Он чувствовал их спиной. И стоило ему подняться, как двор затопил гомон женских голосов. Он не стал оглядываться, но повернул на внутреннюю лестницу и еще выше через библиотеку в зал.

– Ну? – спросила Бранвин, оторвавшись от расчесывания волос Мев.

– Все в порядке, госпожа. Они отправились, вот и все. Не так давно. Я был во дворе. Завтракал.

Бранвин поджала губы, а Мев горестно обхватила себя руками, опустив голову. Ее рыжие волосы поблескивали и рассыпались искрами под гребешком.

– А где может быть Леннон? – спросила Бранвин.

– Где‑то здесь. Я не видел его после похорон.

– Так. Хорошо, – еще несколько взмахов гребнем. – А теперь слушай мои утренние распоряжения. Доставь в замок всех имеющихся у нас лошадей – кобыл и жеребят. Собери все повозки, оставленные нам Барком, и все оружие. Завтра мы отправимся на юг. Все живые души прочь из Кер Велла.

– Госпожа… – вся его уверенность покинула его, отступив перед доводами рассудка. – Тогда пошли гонца за Барком. Пусть заставит вернуться его и Ризи.

Но Бранвин продолжала расчесывать волосы Мев, а Келли молоть травы Бранвин. Талисман на его шее яростно раскачивался от резких движений его руки. Во всем этом было безумие – в этих привычных вещах, в том, что Бранвин настойчиво продолжала заниматься ими. Воздух благоухал розмарином и горем.

– Если бы они послушались, они бы не уехали, – сказала Бранвин. – Верен ли ты мне, Донал?

– Госпожа, эти люди верны тебе. Просто они видят опасность…

– Я тоже вижу.

– Я поеду за ними, уговорю… если бы я поддержал тебя, возможно, они остались бы, чтобы укрепить Кер Велл,

Рука Бранвин застыла в воздухе. Бранвин похлопала Мев по плечу и отпустила ее. Мев с широко раскрытыми глазами не стронулась с места. Бранвин смотрела на Донала, не отводя глаз.

– Ты, верно, не расслышал меня. А Барк тебя оставил, чтобы удержать меня, – промолвила Бранвин, – ибо он понимал опасность.