|
3 Коронационные торжества закончились, наступил семинедельный великий пост. В дни коронации Екатерина получила около тысячи прошений от страждущих рабов своих. Жаловались крестьяне и дворовые на бесчеловечное истязание их помещиками, жаловался и городской московский люд на не правые, продажные суды, на безбожное взяточничество в разных приказах, канцеляриях. Прошения написаны как бы кровью и слезами. Общий их тон: "Погибаем, погибаем, заступись, о всеблагая мати!" Были прошения и от помещиков из захолустных мест России: появились-де в наших местах разбойники, жгут усадьбы, режут барский скот, а мужики-холопы им не препятствуют и даже сами перебегают в их шайки, нельзя ли-де выслать солдат с пушками. А бывали прошения и содержания пустейшего, они вызывали на лице Екатерины грустную улыбку. Некая скудородная барынька, Анна Ватазина, жена товарища костромского воеводы, прося Екатерину о производстве мужа в следующий чин, писала: "Умились, матушка, надо мною, сиротою, прикажи указом, а я подвезу вашему величеству лучших собачек четыре: Еполит да Жульку, Жанету, Маркиза" и т. д. Передав Никите Панину "сей монстр", Екатерина сказала: - Даже и меня хотят сделать взяточницей. - Да, государыня, - прочтя монстр, вздохнул Панин. - Взятка, увы, смертоносно точит корень древа, имя которому - Россия. Вашему величеству доведется обратить свой взор на устроение дел внутренних. К примеру - суд. Судей надлежит всех сместить и назначить людей достойных... - А где их взять?! - воскликнула Екатерина. - Суд обратился в место торжища, где нищего делают богатым, а богатого нищим. - С некоей поправкой, государыня, - сказал Панин. - Нищего никогда суды богатым не делают, они его уничтожают. Весь великий пост, устав от пиршеств и куртагов, Екатерина настойчиво занималась многими государственными делами. А после пасхи она предприняла из Москвы путешествие пешком на богомолье в древний Ростов-Великий. Там неисчислимая сила богомольцев, стекающихся со всех концов России на поклонение новоявленным мощам святителя Дмитрия. То-то любо будет сердцу государыни: вся Русь узрит, сколь благочестива она и сколь готова стать защитницей веры православной. Но в Ростове сидел ее лютый враг, митрополит Арсений Мациевич, и подобное обстоятельство Екатерину немало омрачало. Этот смелый, продерзостный старик успел нагрубить и Петру III за отобрание от монастырей крестьян да не остался в долгу и пред Екатериной - "грабительницей церкви". Публично и бесстрашно он распускал про нее такие обличительные слухи, за которые дерзновенным разглашателям обычно рубят голову. (Спустя месяц после "высочайшего" богомолья Арсений был арестован, предан суду "за оскорбление величества", лишен сана и сослан в карельский монастырь "на крепкое смотрение".) Пешеходное паломничество Екатерины, этой усердной поклонницы свободомыслящей французской литературы, было поистине смехотворно. Она выходила из какого-нибудь селенья действительно пешком, шла верст десять. А рядом - ехала карета и эскадрон кавалергардов. Где-нибудь в безлюдном месте она садилась в карету, ее отвозили в то селенье, откуда она утром вышла. Здесь она изволила обедать, изволила отдыхать сколько душе угодно, затем опять садилась в карету, подъезжала к тому месту, где оборвала свой путь, и снова шла пешком. Затем ее вновь отвозили на покой. На следующий день то же самое. Правда, погода ей не благоприятствовала - иногда случались даже снежные метели - она писала Панину: "Богу не угодно мое пешехождение, подвергаемся инде в карете переехать". |
