– Джентльмены, сбавьте обороты, – граф выглядел растерянным и недоумевающим. – Я сам понимаю происходящее не более вашего.

– Мы не могли свернуть не туда? Может, заплутали наши возницы? – подал голос Конан Дойл.

– Я старался следить за дорогой, – вступился за китайцев Джек Лондон. – Мы никуда не сворачивали.

– А вы можете объяснить вот это все? – Черчилль ткнул рукой в странный лес, тянущийся сразу за обочинами дороги. – По карте никакого леса быть не должно. Одни поля.

Джек Лондон помотал головой.

– Карты могут врать…

В лесу что-то утробно завыло. Кривые ветви уродливых деревьев смыкались над дорогой непроницаемым сводом. Джентльмены обнажили револьверы. И только Лондон оставался спокойным, время от времени делая снимки своим фотоаппаратом.

– Не думаю, что наши револьверы помогут против обитателей этого леса, – заметил он.

– Почему?

– Они помогут от людей или зверей, но этот лес не пахнет ни человеком, ни зверем… Он пахнет мокрым тленом и депрессией.

– Демоны? – Хорна передернуло.

Он повернулся к Канкрину:

– Граф, мы можем ехать быстрее?

– Вряд ли. Потеряем повозку с треснувшей осью. Хотите продолжить путь пешком?

– Ну уж нет…

Темнело. Мокрый снег сменился снежной крупой, которая сухо стучала по промокшей одежде путников. Снова навалилась густая и вязкая депрессивная дрема.

Глаза Черчилля закрылись.

Скрип колес повозки вдруг превратился в стук вагонных колес на железнодорожных стыках.

Тряско покачивался на изгибах железнодорожного пути вагон блиндированного поезда, на котором корреспондент «Морнинг пост» Уинстон Леонард Спенсер Черчилль отправился на рекогносцировку с отрядом своего знакомца еще по Малаканду капитана Холдейна.

Гулко забухали бурские пушки. Разрывы снарядов ложились все ближе к железнодорожным путям.

Поезд резко со скрежетом тормозов затормозил, так что Черчилля весьма болезненно приложило плечом о какую-то торчащую внутри вагона железяку. Поезд дернулся назад и дал задний ход. Но набрать его толком так и не успел. Дикий грохот, скрежет железа, треск досок и поезд остановился.

– Что там, черт вас дери! – рявкнул Холланд. – Немедленно доложите! Хотите, чтобы буры превратили нас в гоголь-моголь?

Кто-то из солдат рванул вдоль состава выяснять, в чем проблема. Вражеские пули свистели вокруг смельчака, высекали сноп искр и камни из придорожных валунов. Петляя, словно заяц, англичанин добрался до паровоза в конце остановившегося состава. И тут же рванул обратно. Буры – стрелки меткие. Но фортуна была на стороне англичанина.

– Сэр! Проклятые буры завалили путь булыжниками. Паровозу не пройти.

– Это все неприятности?

– Нет, сэр! Ремонтная платформа и два броневагона сошли с рельсов.

Холланд грязно выругался.

– Мы можем вести артиллерийский огонь? – поинтересовался Черчилль, хладнокровно раскуривая сигару, пока пули бурских дальнобоек стучали о камни и железные листы, которыми были обшиты вагоны и платформы импровизированного бронепоезда.

– Черта с два, Уинни. Наше единственное орудие разбито прямым попаданием бурского снаряда. Мы в ловушке!

– Чарли, дай мне людей, мы расчистим завал.

– Давай, дружище. Мы вас прикроем.

Со стороны сэр Уинстон являл собой пример беспримерно британской отваги. Он, почти не сгибаясь под огнем противника (пулям и осколкам снарядов не кланялся), таскал с выделенными в его распоряжение солдатами валуны, расчищая путь.