Делаю придурковато-многозначительное лицо, подпуская в голос большую толику опьянения, чем на самом деле:

– Господа, возможно, командующий Куропаткин просто ждет возможности дать противнику генеральное сражение и им одним покончить с дальнейшей войной. Хотя, кто я такой, чтобы судить о замыслах командования? Всего лишь скромный командир эскадрона.

Из-под полуприкрытых век перехватываю внимательный взгляд Черчилля.

– Я не стал бы прогнозировать действия России. Это загадка, завернутая в тайну и помещенная внутрь головоломки. Но, возможно, есть ключ. Этот ключ – русские национальные интересы.

Э-э… то ли алкоголь сказался на мозгах сэра Уинстона, то ли он тоже мастер наводить тень на плетень и заводить раков за камни. Многосмысленно и никакой конкретики.

– Кузь-ма!

– Здесь, вашбродь!

– Т-там у господ вольноперов где-то есть гитара. Скажи – командиру нужен музыкальный инструмент. Давай. Одна но-ога здесь, другая уже тоже здесь… – старательно изображаю большее опьянение, чем на самом деле.

Пока ординарец бегает по моему поручению, мы успеваем опрокинуть в себя еще пару раз гаоляновку под жизнеутверждающие тосты.

Джентльмены держатся из последних сил – слабоваты вы по части выпивки против русского человека. Гиляровский почти как стеклышко, только нос покраснел.

А я? Я незаметно сачкую – делаю вид, что пью полную, на самом деле лишь пригубливаю – есть, знаете ли, способы во время пьянки отвести внимание собутыльников в сторону.

О! Вот и Скоробут с гитарой.

Пальцы трогают струны. Эта песня здесь еще не написана. Высоцкого перепевать не буду. А перепою я фокстрот Шлоймо Секунды Bei Mir Bistu Shein, который в нашем мире появится еще только лет через тридцать.

Джентльменов пробило на ржач. Лондон от восторга даже кулаком по столу пристукивает. Джадсон утирает выступившие от хохота слезы. Конан Дойл аплодирует, Черчилль усмехается, только Хорн кривится в какой-то кислой гримасе.

– Слова спиши, Николай Михалыч, – шепчет мне на ухо Гиляровский, обнимая, – это же будет просто фурор. Вся Россия будет петь и хохотать.

– Прекрасное выступление, мистер Гордеев, – Хорн, пошатываясь, делает попытку подняться. – Но мы сюда приехали ознакомиться с боевым опытом вашего подразделения…

Откладываю гитару в сторону, опрокидываю в себя рюмку коньяка, памятуя прекрасный совет Шамхалова – чтобы не мучиться похмельем, заканчивать выпивку коньяком.

– Прошу, джентльмены. Все, как говорят у нас в России, «na mazi».

Глава 19

Перед главной частью заставляю честную компанию выпить еще раз, декламируя:

– Давай, дружок, на посошок!

«Pososhok» джентльменам заходит. Особенно достается Джеку Лондону – великий автор приключенческих романов и будущий создатель «Мартина Идена» еле стоит на ногах, но полон решимости посмотреть, как тренируется русская армия.

– Я должен это увидеть! – говорит он и тут же икает.

Папа Шерлока Холмса, будучи мужчиной крупным и вдобавок ирландцем по крови, лучше справляется с действием алкоголя. Однако и его выдает чуть покачивающаяся, похожая на морскую, походка.

Офицеры – и британец и американец – держатся бодрячком, чувствуется старая школа военных училищ, хотя буквально пару минут назад их нехило так штормило. Хорна, я вообще думал – будет не поднять. А стоило ему лишь узнать, что его ждут дела, моментально очухался и стал трезв как стеклышко.

Профессионал, твою растудыть!

А Черчилль и вовсе выглядит так, словно не пил.

Он доверительно берет меня за руку.