– Скорее всего, так оно и есть. Хотя в большинстве людей человеческие гены и преобладают, почти сто к одному, практически каждый человек несет в себе небольшую примесь рода lycanthropus… достаточно, чтобы создать подсознательный конфликт между нормальными человеческими инстинктами и чужеродным наследством. Это нечто, до сих пор не понятое психиатрами, несмотря на огромное количество теорий психопатологии.

Бэрби снова обрел способность дышать.

– Проведенные Мондриком анализы свидетельствовали, что у тебя больше ведьминых генов, чем у большинства людей, – сказал Сэм. – Я ясно вижу в тебе следы конфликта… но не верю, что человеческое в тебе уже потерпело поражение.

– Спасибо, Сэм! – горячая благодарность теплой волной поднялась в сердце Бэрби. – Я готов сделать все, что угодно!

Сэм Квейн глубоко задумался. Шум дождя понемногу стихал. Гулко отдаваясь в полутемной пещере, капала вода со свода. Бэрби терпеливо ждал. Безжалостные слова Сэма наконец‑то объяснили таинственный ужас его снов. Теперь Бэрби понимал, какое страшное сражение идет в его душе – настоящая война человека с безжалостным доисторическим чудовищем. Человек должен победить! Бэрби крепко сжал кулаки. Должен!

– У доктора Мондрика был план, – тихо сказал Сэм. – Он хотел застать ведьм врасплох… на весь мир объявить об их существовании, раскрыть их коварные планы. Он хотел поднять все народы и их правительства. Хотел создать нечто вроде инквизиции, только на строго научной основе. Так он надеялся остановить Дитя Ночи. Но ведьмы убили Мондрика… и Ника, и Рекса… и теперь мне придется избрать другой путь.

Он потер небритый подбородок и снова пристально поглядел на Бэрби.

– Мы не смогли поднять человечество, и теперь нам придется начать нечто вроде партизанской войны. Я хочу собрать небольшую группу людей… Главное, чтобы они не принадлежали к черному клану Черного Мессии. Ведьмы, узнавшие о нашем существовании, должны будут умереть.

Бэрби молча кивнул.

– Я хочу, чтобы ты вернулся в Кларендон. Я хочу, чтобы ты связался с теми, кого мы изберем для нашей тайной армии… Мне самому придется остаться здесь… – Он покосился на драгоценный ящик.

– Кто… – прошептал Бэрби.

– Мы должны быть крайне осторожны в выборе… должны отбирать наших людей так же тщательно, как Дитя Ночи набирает своих черных последователей. Они должны иметь деньги, или вес в политике, или научный опыт. Мы не можем брать слабаков… Предстоящая нам работенка под силу далеко не всем. – Его глаза яростно сверкнули. – И Боже упаси, если кто‑то из них вдруг окажется ведьмой.

– У тебя уже есть кто‑нибудь на примете? – стараясь говорить спокойно, спросил Бэрби. – Как насчет доктора Глена? Он ученый… догматический материалист. У него есть и деньги, и репутация.

– Именно такой тип, какому мы не можем доверять, – упрямо покачал головой Сэм. – Глен из тех, кто смеется уже над одним только предположением о существовании ведьм… возможно, как раз потому, что сам он Homo Lycanthropus. Нет‑нет. Уважаемый доктор Глен, скорее всего, просто засадит тебя в палату для буйных, рядом с бедной миссис Мондрик.

Бэрби вздрогнул. Хорошо еще, что Сэм не слышал о гибели Ровены.

– Мы должны выбрать совсем другой тип, – продолжал Сэм. – И первым в моем списке стоит человек, на которого ты работаешь.

– Престон Трой? – удивленно воскликнул Бэрби. – У него действительно миллионы, – согласился он, – и приличное влияние в политике. Но он далеко не святой. Грязные делишки, которые проворачивает Валравен – это его рук дело.