|
Даже если есть какая-то сила. Гарри не обратил внимания. Он набрал в грудь побольше воздуха и пошел навстречу иадам. — Думаешь, ты герой, да? — продолжал Будденбаум. — Это самоубийство. Если хочешь сделать что-то полезное, пошли со мной. Ты, Д'Амур, откопаешь его мне. — Откопаю? Будденбаум показал руки. Зрелище было ужасное: в от чаянии он разбил их об асфальт, и они превратились в кровавое месиво. Он сломал несколько пальцев, и кости торча ли наружу. — Я не могу действовать руками. А пока они заживут, будет поздно. — Этого не случится, — сказал Гарри. — Какого хрена ты знаешь, что случится, а что нет? — Если ты хочешь добыть Искусство, тебе нужно было бы вернуть прежние способности. Но они не вернулись. — Все из-за твоей Теслы… — Возможно. А возможно, ты просто не тот человек. Будденбаум остановился. — Слушать не хочу, — заявил он. — Ну и не слушай, — ответил Гарри и пошел дальше. — И я не откажусь от того, что принадлежит мне! — воскликнул Будденбаум и схватил Гарри за плечо израненной рукой. — Пусть я не в силах сейчас взять то, что мне нужно, но зато я еще в силах наказать тебя. Может быть, даже убить. — И чего ты добьешься? — Я убью своего врага, — ответил Будденбаум. И он послал из ладони разряд в плечо Гарри, отчего в плече запульсировал каждый нерв. — Даю тебе последний шанс, — сказал Будденбаум. Татуировки Гарри заныли. Внутри все затряслось мелкой дрожью. Он понимал, что нужно бежать, но ноги не слушались. — Что ты делаешь, Оуэн? — спросил чей-то голос. Гарри чувствовал боль, шею сводило судорогой. Он попытался повернуть голову и посмотреть, кто это, но мышцы не слушались. Ему удалось лишь скосить глаза, и он заметил парнишку, двигавшегося к ним от перекрестка. Бледное лицо мальчика покрывали синяки. — Отпусти его, Оуэн, — произнес юноша — Прошу тебя. Будденбаум издал непонятный для Гарри звук. Может быть, он всхлипнул? — Держись от меня подальше, Сет, — отозвался Оуэн. — Что происходит? — спросил парень. — Меня обманули, — сказал Будденбаум, и в голосе у не го зазвенели слезы. — Оно было у меня в руках… — И этот человек его взял? — Нет! — Тогда в чем дело? Или ты убиваешь всех, кто попадется под руку? В тебе нет жестокости. — Теперь будет, — заверил Будденбаум. — Отныне и навсегда — никакой жалости, никакого сочувствия… — А любовь? — Никакой любви, — зарычал Будденбаум. — Так что отойди, или я убью тебя. — Не убьешь, — тихо и спокойно ответил Сет. Боль отпустила, и постепенно к Д'Амуру возвращалось ощущение своего тела. |
