|
Я очнулся в темноте с веревкой вокруг шеи. Я задушил их, конечно; и когда я стоял над ними, перемазанный их кровью, я подумал; не они мои враги. Мои враги — те, кто взял меня ночью, беззащитного, и повесил на дереве. Их кровью я должен умыться. Их глотки я должен рвать. Но как? Как полудурок, сын пьяницы и хозяйки борделя, может справиться с Сапас Умана? — Он остановился и улыбнулся. — Теперь ты знаешь. — Знаю. — Один вопрос, Д'Амур, прежде чем мы придем туда. — Спрашивай. — Тесла Бомбек. — Что? — Где она? — Она погибла. Киссун смотрел на Гарри некоторое время, словно пытаясь определить, лжет тот или нет. Потом произнес. — С ней было интересно. Наши встречи в Петле я вспоминаю почти с нежностью. — Он сам улыбнулся несуразности своих слов. — Конечно, она боец легчайшего веса. Но сражалась храбро. — Он сделал паузу, глядя мимо Гарри на Иад, и задал вопрос — Знаешь, зачем они пожирают собственный хвост? — Нет. — Чтобы доказать свое совершенство. Киссун повернулся и пошел дальше. За поворотом они увидели перекресток и дом, воссозданный Мэв. Теперь он выглядел почти твердым, как картина, написанная светом. Добавились детали — то окно, то статуя. Киссун ничего не сказал, но его шаг замедлился. — Где мать? — спросил он. — Внутри, наверное. — Приведи ее. Я не хочу входить. — Это же иллюзия. — Я знаю, — ответил Киссун. Показалось ли Гарри, или голос его и вправду дрогнул? Киссун повторил: — Приведи ее. — Хорошо. — Гарри поднялся на крыльцо и вошел. Он оказался в настоящей эротической стране чудес. Стены были увешаны картинами, в основном на классические темы: «Суд Париса», «Леда и лебедь», «Похищение сабинянок». И повсюду — женская плоть, ставшая со времени его ухода еще более сочной и влекущей. Женщины в нижнем белье, болтающие друг с другом в гостиной. Женщины с рас пущенными волосами, омывающие свои тяжелые груди. Женщины, возлежащие на постелях, ласкающие себя между ног, улыбающиеся призрачным клиентам. Гарри бродил среди них в поисках Мэв и чувствовал, что улыбается вопреки всему. Конечно, тот мир был суровым — болезни, грубость, внебрачные дети. Конечно, женщины были глупы, ленивы и не упускали случая обобрать клиента. Но Мэв сберегла и передала то, что обитало в ее доме, — радость. — Гарри? — окликнули его. В кухне, среди группы женщин, стоял Рауль. — Ты откуда? — Я нашел сына Мэв. Где она? — Она во дворе. Ты говоришь, нашел ее сына? — Ее сын — Киссун, Рауль, — сказал Гарри. — Настоящее имя Киссуна — Клейтон О'Коннел. — А он знает? — Конечно. Как он может не знать? — Да… Однако трудно себе представить, чтобы сын Мэв убил членов Синклита и сотворил все остальное. — Все с чего-то начинается. |
