|
Три с половиной десятилетия, с восемьсот восьмидесятого по девятьсот пятнадцатый год, мельница Нордхоффа обеспечивала работой большую часть населения Эвервилля, к немалой выгоде ее владельцев. Они тогда построили особняк в Сэлеме и еще один в Орегон-Сити, хотя в те времена кроме мельницы у них была лишь ткацкая фабри ка — потом они ее продали, вложив деньги в лесоторговлю, в недвижимость (по большей части в Портленде) и даже, по говаривали, в оружие. Когда Хьюберт Нордхофф преподнес обществу в дар без малого тысячу фотографий, запечатлевших жизнь на мельнице, а также ряд памятных реликвий, это расценили как акт запоздалого раскаяния за внезапное дезертирство прадеда Тот вдруг взял да и сбежал, закрыв мельницу, и тем самым поставил на грань экономического краха весь город. После подарка Нордхоффа пошли и другие, уже поскромнее. Семнадцать акварельных пейзажей — милых, хотя и слабоватых, кисти жены первого в Эвервилле дантиста — висели теперь в рамках на стенах в старой школе (отремонтированной за счет X. Нордхоффа). Набор тростей с резными головами фантастических животных работы Милиуса Биггса, одного из самых больших оригиналов города, расположился в стеклянной витрине. Помимо этих предметов искусства, на общество дождем хлынули дарения более прозаические, поступавшие от простых горожан. Школьные журналы, свадебные приглашения, некрологи, семейные альбомы, коллекция вырезок из «Орегониан», где упоминался Эвервилль (собрание библиотекаря Стэнли Тарпа, который всю жизнь заикался, а на смертном одре без запинки продекламировал «Потерянный рай» Мильтона), ну и, конечно, сотни и сотни семейных писем. Работа по организации огромного числа экспонатов шла медленно, что и понятно: все сотрудники общества трудились на общественных началах. Две из пяти комнат школы были завалены коробками с неразобранными поступлениями, зато в трех других залах посетителей, интересовавшихся историей Эвервилля, ждала милая, хотя и слегка пыльная экспозиция о ранней истории города. Она была, разумеется, выборочной, но уроки прошлого представали в ней наглядно. Экспозиция показывала торжество духа Эвервилля, не оставляя места для темных пятен: нищеты, самоубийств или еще чего-нибудь похуже. Не нашлось места и для тех жителей, кто выпадал из официальной картины событий. В экспозиции имелись изображения самых первых домов города и рассказ о том, как прокладывались дороги и строились каменные здания. Но не было ни слова о Мэв О'Коннел, ступившей на берег иного мира и вернувшейся сюда ради того, чтобы воплотить в жизнь мечту отца. И эта неблагодарность легла в почву Эвервилля зачат ком его будущих бед. 2 Феба немного опоздала, но Эрвин оказался весьма любезным. Очень жаль доставлять ей такие неудобства, сказал он, но дело его действительно не терпит отлагательства Нет, он не может посвятить ее в детали, но вскоре все станет до стоянием гласности, и тогда он непременно публично по благодарит ее в печати. В этом нет надобности, запротестовала Феба. Однако она будет очень благодарна, если он позволит ей прийти к нему на следующей неделе, чтобы посоветоваться по одному юридическому вопросу. Эрвин немедленно согласился. Не желает ли она составить завещание? Нет, сказала она, я желаю развестись с мужем. Он ответил, что разводы — не его специальность, однако он будет рад с ней побеседовать. Только без огласки, попросила она. Разумеется, заверил он. Она может прийти к нему в офис в понедельник утром. Время подошло к шести, а в школе все еще было жутко жарко. Пока Феба поднимала шторы и открывала окна, Эр-вин бродил по наполненным вещами комнатам, разглядывая картины. |
