– Я поеду с тобой. – Рорк уже был на ногах и искал свои брюки.

Ева попыталась протестовать, потом сдалась.

– Хорошо. Мне необходимо взять с собой Пибоди, а она может не справиться с чувствами. Я рассчитываю на тебя, потому что мне придется вести себя с ней жест­ко, чтобы держать ее в форме.

– Я не завидую вашей работе, лейтенант, – сказал Рорк, одеваясь в темноте.

– На сей раз я с тобой согласна. – Она позвонила и вызвала Пибоди.

На кровати размером с небольшое озеро валялись тре­угольные подушки, которые на ощупь оказались мок­рыми. В кабинете, обставленном, как будуар избалован­ной куртизанки, была солидная коллекция порнографи­ческих видеокассет, как легальных, так и подпольного производства. Отделанный серебром бар тянулся вдоль всей стены и ломился как от дорогих напитков, так и от дешевых подпольных наркотиков.

Кухня была полностью автоматизированной и ка­кой-то бездушной: чувствовалось, что ею пользовались весьма нечасто. Был еще кабинет, оснащенный самым современным компьютером и различной дорогой высо­коклассной видео – и аудиоаппаратурой.

Голловей был одет в строгий костюм в полоску и лежал, уставившись в свое отражение в зеркале на по­толке. Еве пришлось расстегнуть костюм. Татуировку она обнаружила внизу живота.

– Похоже, он побывал в больнице, – заметила она. – Его нос выглядит почти прилично. Однако это может быть лишь прекрасным образчиком работы хорошего косметолога.

Рорк не входил в комнату, потому что знал: посто­ронним это запрещено. Он уже видел Еву в работе – собранная, уверенная в себе, она даже двигалась осто­рожно, так как уважала смерть. Рорк из-за двери на­блюдал, как она занималась привычным обследованием обстановки на месте преступления: устанавливает вре­мя смерти и записывает на магнитофон протокол ос­мотра. Затем приехала бригада экспертов и сменила ее.

– Лигатурные следы на обоих запястьях и обеих ло­дыжках указывают на то, что жертва перед смертью была привязана за руки и за ноги, практически распята. Смерть наступила в 23.50. Странгуляционные полосы на шее свидетельствуют, что смерть наступила от уду­шения.

Она оглянулась на звук домофона.

– Я впущу ее, – сказал Рорк.

– Хорошо. – Она задумалась на мгновение. Он здесь, в конце концов, и он это хорошо умеет. – Ты мо­жешь восстановить запись камеры наблюдения за посе­тителями дома?

– Думаю, что справлюсь.

– Ладно. – Она знала, что в системах телевизион­ного наблюдения для него почти не существует секре­тов. – Надень перчатки. Мне еще не хватало потом разбираться с твоими отпечатками пальцев.

Ева вернулась к телу и продолжила свою работу, прислушиваясь к приглушенному разговору в соседней комнате, где находились Рорк и Пибоди. Наконец она не выдержала и медленно направилась к двери.

Пибоди вновь была в униформе, волосы четкой рам­кой обрамляли ее бледное лицо. В глазах стоял ужас.

– Черт возьми, Даллас!

– Скажите мне сразу, если вы не в состоянии рабо­тать. Мне нужно знать это прежде, чем вы приступите.

С момента получения вызова Пибоди уже много раз задавала себе этот вопрос. Но до сих пор так и не при­шла к однозначному ответу.

– Это моя работа, – пробормотала она, не глядя на Еву.

– Я скажу вам, в чем заключается на сегодня ваша работа. Займитесь системой телевизионного наблюде­ния: изучите все записи. И начните опрос соседей.

Пибоди прекрасно понимала, почему Ева хочет ее отослать, и ненавидела себя за то, что действительно не прочь уйти.