– Я предпочла бы работать на месте происшествия, лейтенант, – твердо сказала она.

Ева взглянула на нее и, после секундного раздумья, кивнула в знак согласия.

– Включайте свой магнитофон.

Она развернулась и подошла к кровати.

– Жертвой является Голловей, Брент: личность идентифицирована офицером полиции, ведущим рас­следование. Протокол осмотра места происшествия за­писывается со слов лейтенанта Евы Даллас. Магнитофон­ная запись производится сержантом полиции Делией Пибоди. Время и вероятная причина смерти установлены.

Тошнотворный ком подступил к горлу Пибоди, ког­да она заставила себя подойти к телу.

– Все как обычно?

– Не совсем. Следов сексуального насилия не об­наружено, так же как и следов употребления наркоти­ческих средств. На коже сохранились следы употребле­ния дезинфектанта. Его запах все еще ощущается.

– Значит, ему брызнули в лицо ядовитым вещест­вом, после чего он потерял сознание. Рисунок татуи­ровки совпадает с рисунками на трупах предыдущих жертв.

– Чертовски хорошая работа, – произнесла Ева, буквально уткнувшись носом в живот Голловея. – Что это у нас тут? Дайте мне пинцет, Пибоди. Здесь волос или нитка. – Не оглядываясь, она протянула руку назад и взяла пинцет. – Это что-то искусственное. – Ева внимательно изучала предмет через увеличительное стекло сильной лупы. – Здесь их несколько. Мне ну­жен пакет. – Не успела она произнести эту фразу, как Пибоди уже протягивала ей пакет. – Мне кажется, что у Санта-Клауса жутко лезли волосы из бороды, и на этот раз он был не слишком внимателен, уничтожая следы своего пребывания.

Ева тщательно собрала в пакетик несколько волосков.

– Итак, сделал свою первую ошибку. Внимательно изучите все, что есть в ванной комнате. Переверните там все, вывалите содержимое всех ящиков и мусорно­го ведра. Кажется, последнее приключение потрясло его, Пибоди. Он стал рассеян.

Когда Ева вошла в комнату, где находился Рорк, ее глаза были темны от сосредоточенности.

– Тебе удалось разобраться с системой видеона­блюдения?

– Конечно.

– Когда она была отключена?

– Без десяти три. Сразу после возвращения Голло­вея домой. Видимо, он предпочитал, чтобы система ра­ботала только по его команде.

– Он больше не включал ее?

– Нет.

– Значит, выяснить, приходил ли к нему кто-ни­будь после того, как он вернулся домой, не удалось?

– Увы.

– Ну а есть там какие-нибудь сведения о его сексу­альных контактах?

– Больше чем достаточно.

– С мужчинами или женщинами?

– И с теми, и с другими. Иногда одновременно.

– А нет ли в записях человека, похожего на того, которого мы ищем? Примерно метр восемьдесят рос­том, с длинными руками и длинными пальцами, воз­можно, одной из кавказских национальностей, при­мерно тридцати лет – во всяком случае, не более пятидесяти. У него, несомненно, есть артистический талант, и он явно интересуется театром.

– Извини, но по таким данным я никого найти не смогу.

– Жилье этого парня говорит о его жизни намного больше, чем видеосистема, – обратилась она к Рорку. – Посмотри вокруг. У него были деньги, и ему нравилось тратить их на свое лицо и тело. Он любил смотреть на себя. – Она обвела взглядом помещение: все свободное пространство на стенах занимали зеркала. – Он был бисексуалом. Никаких сведений об обвинениях в сек­суальных домогательствах нет, но при первой же встре­че он полез под юбку Пибоди.