|
Вам пришлось после этого лечиться. Вас лишили возможности иметь нормальные отношения с другим мужчиной. Вы отказались от этих отношений, которые вам были нужны. Более того, вам пришлось оплачивать требования шантажиста, потому что кровосмесительство – ваша темная и позорная тайна.
– Вы просто не в состоянии понять. – Нет, я в состоянии понять вас. – Ева вспомнила себя. Она была ребенком, ее заставили, у нее не было выбора. И все-таки от того времени осталось ощущение страшного греха. – Я знаю, с каким грузом на душе вы живете. – Я люблю его! Пусть это неправильно, позорно, гнусно – это ничего не меняет! В нем вся моя жизнь! – Почему вы тогда так испуганы? – Ева придвинулась к ней ближе. – Почему вы так испугались, если вы не покрываете его, если не уверены, что он убийца? Во имя настоящей любви? Вы позволили Голловею издеваться над своими клиентками, вы вели себя, как сводники подпольной проститутки… – Нет! Мы всегда старались найти ему женщину с подходящими наклонностями. – Но это вам не всегда удавалось. На него жаловались, а вы откупались. Это вы придумали или Руди? – Это бизнес… Руди разбирается в бизнесе лучше, чем я. – И это, по-вашему, оправдывает все? А может быть, ни один из вас уже не может дальше так жить? Скажите, Руди был с вами в ночь, когда убили Дэнни Рэя? Можете вы, глядя мне в глаза, поклясться, что он был с вами в ту ночь? – Вы не знаете Руди! Он не способен никого обидеть. Он не может… – Вы полностью уверены в нем? Настолько уверены, что готовы рискнуть чьей-то жизнью? Если не сегодня, то – завтра? – Кто бы ни убил этих людей, это безумный человек – порочный, жестокий и безумный. Если бы я поверила, что этим человеком мог быть Руди, я не смогла бы жить. Мы – часть друг друга, так что, если бы это все было в нем, оно было бы и во мне. Я не смогла бы тогда жить! – Она закрыла лицо руками. – Я больше не могу этого выдержать. Я не могу больше говорить с вами. Если вы обвиняете Руди – вы обвиняете меня. И я не хочу больше разговаривать с вами! – Вы не половинки одного целого, Пайпер, хоть он вас и убедил в этом. Если вам понадобится помощь, чтобы освободиться от этого, я знаю человека, который может вам ее оказать, – сказала Ева, прежде чем уйти. На своей визитной карточке она написала телефонный номер и имя доктора Миры, хотя и считала это бессмысленным, положила карточку на подлокотник кресла и вышла.
– Что тебе, Даллас? Я в цейтноте, через час пресс-конференция. – Давай встретимся в клубе «Д & Д». Приведи свою команду. Через пятнадцать минут. – Я не могу… – Нет, ты можешь! – Ева бросила трубку и направилась на встречу. Она выбрала этот клуб потому, что была уверена: в это время там мало народу, и они смогут спокойно поговорить. А кроме того, владелец был ее другом, и Ева не сомневалась, что он сделает все, чтобы им не мешали. – Что ты здесь делаешь, белая девушка? Крэк смотрел на нее с высоты своего почти двухметрового роста. Его черное лицо излучало доброжелательность, а только что выбритая голова сверкала, как зеркало. Он щеголял в жилетке из павлиньих перьев, кожаных штанах, которые облегали так плотно, что вызывали опасения за его мужское хозяйство, и сверкающих, вишневого цвета сапогах. – У меня здесь встреча, – сообщила Ева и огляделась по сторонам. Зал был почти пуст, на сцене репетировали лишь шесть танцовщиц да горстка сомнительных личностей толпилась у стойки бара. |
