Удар милосердия практически.

Ди Тулл обернулся к Андрию.

- Так было нужно. Я не мог его оставить в живых.

- Я знаю, господин, - тот спокойно поднял мушкетон и показал его экзекутору. - Если бы не вы, я бы сделал это сам. Ради своей дочери. И прочих.

- Давай стреножим лошадей, а потом  оттащим этих в лес.

Так они и сделали.

Глава 11

ЖЕНЩИНЫ, ЗА КОТОРЫХ СТОИТ УБИВАТЬ

(Ришье, сейчас)

Меня зовут Ришье.

Ришье Малиган по прозвищу Лисий Хвост. Если вы слышите это имя и не бледнеете...

То, возможно, вы храбрый человек.

Или - дурак. Дураки, слово Малигана, попадались мне гораздо чаще...

Хаос!

... если подумать все-таки у нас слабенькое родовое проклятье. Не брутальное. Вот "Кррровь и пепел!" у Слотеров - звучит. "Соски Лилит!" - у Морганов тоже звучит, хотя и двусмысленно. А "Хаос!" - как-то куцо. Особенно для такого клана, как Малиганы.

Кстати, меня зовут Ришье Малиган, и если вы не бледнеете, слыша это имя, то... все в порядке. Его вообще мало кто слышал.

Зато, возможно, вы знаете меня как Лисьего Хвоста, капитана наемников. Или, может быть, вы знаете графа Тассела? Генри мне, в общем-то, изрядно симпатичен.

В отличие от Ришье Малигана, убийцы и героя поневоле, обладателя глиняной руки, способной задушить быка. Способной вырвать ваше сердце из грудной клетки, но также и взять мельчайшую иголку и вдеть в нее нитку.

Потрясающе, верно?

Не всякая живая рука сможет это сделать.

Так вот... Ришье Малиган мне симпатичен гораздо меньше Тассела. Потому что там, где кончается человек, начинается Выродок - со всем своим багажом. Темными желаниями, кровавыми страстями, аморальной сущностью. Спим с сестрами и водим шашни с демонами, а наша мать Лилит была первой сукой этого мира.

Впрочем сейчас как Выродок я в своей стихии. Планирую обещанные мастер-лейтенанту Кегниту массовые убийства. Компанию мне составляют голый по пояс Корт с забинтованным плечом и Дакота, чья опухшая от побоев физиономия больше не кажется ни самодовольной, ни уверенной. Комедия, которую он ломал в подвале, закончилась.

Время от времени чертов варвар ежится, поднимает руки, перевитые черными полосами татуировок, и недоверчиво смотрит на них. А иногда напрягается (думая, что делает это незаметно), точно человек, пытающийся поднять неподъемный груз, и на лице появляется слегка обалделое выражение.

Дядя Фер все-таки - умница. Он дополнил татуировки Дакоты новыми линиями и рисунками - на это ушло все утро. У новых завитков тату странный цвет - грязно-бурый. Дядя использовал вайду, которую нашел в своих бездонных саквояжах и нашу кровь. Нашу, в смысле - мою. Не пропадать же добру? Иногда очень удобно быть Выродком - проклятый демонический ихор, текущий в наших жилах, есть лучший мистический ингредиент, какой только доступен алхимикам. При умелом использовании он способен нейтрализовать практически любую магию, включая тотемные ритуалы Зверемастера, чьим рабом оказался мой двуличный слуга. А дядя Фер - истинный умелец, не зря столько времени на науку убил.

Вот опять: Дакота в очередной раз скосил глаза на свои татуировки.

Он походил на человека, который, потеряв зуб, все время норовит потрогать пустое место - то языком, то пальцем, не в силах привыкнуть, что там больше ничего нет.

- Не отвлекайся, смертный! - не выдержал Корт.

- Простите, - пробормотал Дакота. - Просто это так... необычно.

- Необычно чувствовать, что с тебя сняли поводок? - спросил я, глядя ему в глаза.

- И это тоже.