|
О таинственный бог, разгоняющий тьму, ороситель лугов, приносящий корм бессловесным тварям! О путь, текущий с небес и напояющий землю, о покровитель хлебов, приносящий радость в хижины! О ты, повелитель рыб!.. Когда ты нисходишь на наши поля, ни одна птица не тронет на них урожая. Ты - творец пшеницы, родитель ячменя!.. Ты даешь отдых рукам миллионов несчастных и вечную нерушимость храмам" (*0). В это время освещенная факелами лодка наследника приплыла с того берега; ее встретили песнями и радостными кликами. Те самые люди, что полчаса назад хотели ворваться в усадьбу царевича, сейчас падали перед ним ниц или бросались в воду, чтобы поцеловать весла и края лодки, в которой прибыл сын повелителя. При свете факелов, оживленный и веселый Рамсес в сопровождении Тутмоса вошел в дом Сарры. Завидя его, Гедеон тихо сказал Тафет: - Я очень беспокоюсь за свою дочь, но мне не хочется встречаться с ее господином. Присмотри за ней. Он перелез через ограду и в темноте миновал сад, потом полями направился к Мемфису. Во дворе усадьбы уже раздавался громкий голос Тутмоса: - Здравствуй, прекрасная Сарра!.. Я надеюсь, ты хорошо примешь нас в благодарность за музыку, которую я тебе прислал... На пороге появилась Сарра с повязанной головой, опираясь на негра и служанку. - Что это значит? - спросил изумленный Рамсес. - Ужас!.. Ужас!.. - воскликнула Тафет. - Язычники напали на твой дом. Один из них попал камнем в Сарру. - Какие язычники?.. - Да вот эти... египтяне!.. Рамсес смерил ее презрительным взглядом, но, сообразив, в чем дело, пришел в бешенство. - Кто ударил Сарру?.. Кто бросил камень?.. - крикнул он, схватив за плечо негра. - Те... что на берегу... - ответил невольник. - Эй, стража! - крикнул в ярости царевич. - Вооружить всех людей в усадьбе и догнать эту шайку!.. Негр снова вытащил топор, сторожа стали вызывать работников из лачуг, а воины из свиты Рамсеса схватились за мечи. - Ради бога, что ты хочешь делать?.. - взмолилась шепотом Сарра, бросаясь на шею царевичу. - Я хочу отомстить за тебя! - ответил он. - Кто бросил камень в то, что принадлежит мне, бросил его в меня! Тутмос, весь бледный, покачал головой. - Послушай, господин, - сказал он, - как же ты ночью в толпе узнаешь тех, кто совершил преступление? - Мне все равно!.. Чернь это сделала, и чернь за это ответит... - Так не скажет ни один судья. А ведь тебе предстоит быть верховным судьей, - попытался урезонить царевича Тутмос. Рамсес задумался. Друг его продолжал: - Подумай, что завтра скажет наш повелитель, фараон?.. И какая радость воцарится среди врагов Египта на востоке и на западе, когда они услышат, что наследник престола чуть ли не у стен царского дворца нападает ночью на свой народ... - О, если б отец дал мне хоть половину армии! Тогда умолкли бы навеки наши враги, где б они ни были!. |
