Лизхен

 Брак не спасет от срамоты:

 На свадьбе парни ей цветы

 Сорвут со свадебной фаты,

 А девки перед дверью дома

 Насыплют отрубей с соломой.[58]

(Уходит.)

Гретхен (возвращаясь домой)

 Как смело хмурила я брови,

 Как предавалась я злословью,

 Как я строга была, когда

 Случалась с девушкой беда!

 Как из избы тогда надменно

 Чужой я выносила сор!

 Как не жалела слов, позор

 Изобличая откровенно!

 И вдруг какая перемена!

 Сама не лучше я сестер.

 Куда я скроюсь с этих пор?

 Куда я сделанное дену?

 Но то, что сердце завлекло,

 Так сильно было и светло!

 На городском валу[59]

В углублении крепостной стены изваяние скорбящей божией матери, перед нею цветы в кувшинах. Гретхен ставит свои цветы к прочим.

Гретхен

 К молящей

 Свой лик скорбящий

 Склони в неизреченной доброте,

 С кручиной

 Смотря на сына,

 Простертого в мученьях на кресте,

 И очи

 Возведши

 За помощию отчей в вышине!

 Кто знает,

 Как тают

 По капле силы у меня внутри?

 Лишь пред тобой я вся как на ладони.

 О, пожалей меня и благосклонней

 На муку и беду мою воззри!

 Где шумно, людно,

 Дышать мне трудно,

 Поднять глаза на посторонних срам,

 А дома волю

 Слезам от боли

 Даю, и сердце рвется пополам.

 Я эти цветики в букете

 Слезами облила,

 Когда сегодня на рассвете

 Их для тебя рвала.

 Меня застало солнце в спальной

 Давным-давно без сна.

 Я думою своей печальной

 Была пробуждена.

 Спаси меня от мук позора,

 Лицо ко мне склоня!

 Единая моя опора,

 Услышь, услышь меня!

 Ночь. Улица перед домом Гретхен[60]

Валентин, солдат, брат Гретхен.

Валентин

 Зайду, бывало, пить в подвал

 И слышу, как иной бахвал

 Расписывает наобум

 Свою властительницу дум.

 И девушки на свете нет

 Красивей, чем его предмет.

 Я тихо сяду, как вошел,

 И локти положу на стол,

 И бороды курчавлю край,

 Пока болтает краснобай.

 Потом стакан свой подыму

 И говорю в ответ ему:

 «Кому какая по нутру, —

 Я выпью за свою сестру.

 Какую девушку в стране

 Поставишь с Гретхен наравне?»

 И прекращается вранье,

 Все чокаются за нее,

 Смолкают разом хвастуны

 И видят, что посрамлены.

 Теперь все по-другому здесь,

 Хоть на стену от злобы лезь!

 Терпеть, чтоб каждое дрянцо

 Могло бросать тебе в лицо

 Намеки, колкости, кивки,

 Двусмысленности и смешки!

 А чем мерзавцев этих мне

 На месте припереть к стене,

 Когда их сплетни не навет

 И в их словах обмана нет?

 Что за канальи там вдвоем

 Подкрадываются тайком?

 Поди любезник сестрин тут?

 Они живыми не уйдут.