|
Крым-Гирей ответил: -- Я не звал вас к себе и ячменем не запасался. Берите пример с ногаев: они разрывают снег, а под снегом-трава... За Бугом лежали запорожские земли, выжженные еще с осени калгой-султаном в набеге на Харьков, и под снегом таилась зола. Крым-Гирей направил движение конной армады вдоль берегов Мертвых Вод, чтобы лошади могли кормиться камышами. Турецкие сипаи, стуча зубами от холода, уже клянчили милостыню возле татарских костров, но татары гнали их прочь, и хан повелел: -- Давайте по сухарю в день этим головорезам... Барон де Тотт поднялся на высокий курган и только с высоты увидел, что в этом хаосе беспорядка не было. Армия имела двадцать правильных колонн во главе с сераскирами, в центре двигалась ханская ставка и Знамя Пророка, несомое эмиром. Было странно видеть -- среди конских бунчуков -- христианские кресты над бандами игнатов-некрасовцев [16], которым Турция дала политическое убежище, принудив за это участвовать в своих войнах. За спиною каждого игната была привязана половина мерзлой свиной туши, и вид жирной свинины вызывал яростное озлобление правоверных. Пересаживаясь в сани, хан сказал де Тотту: -- Игнаты говорят, что покинули Россию ради свободы, но вы им не верьте -- для них сохранение бород дороже всего на свете. Возле седел ногаев качались торбы с жареным просом (одной торбы хватало на 50 дней). Армия держала направление к Ингулу, за которым должна разразиться татарская гроза. Крым-Гирей, приученный спать лишь три часа в сутки, провел ночь в шатре, закутавшись в полушубок. Вернулась разведка. Передовые отряды уже повстречали запорожцев, но кошевые атаманы Сечи объявили нейтралитет, не оказав помощи гарнизону Елизаветграда. Хан сказал послу Версаля, что султан Мустафа III уже писал к атаману Степану Калнышевскому: "Запорожцы не с нами, но они и не с русскими... У запорожцев сейчас большие нелады с Екатериной из-за гайдамаков!" Утром он вызвал сераскиров, чтобы договориться с ними, сколько брать поживы, а что уничтожать. Они же в ответ жаловались на холод, но получили от Крым-Гирея справедливое утешение: -- Я ведь не могу ради вас изменить климат России... Стойко терпели стужу турецкие добровольцы -- сердюки, на знамени которых было написано: "Победить или умереть!" Хан заметил барону, что лучше бы они написали сразу: "Награбить и сдохнуть!" Татары и ногаи, воины опытные, уже рассыпались цепью на много верст, перейдя Ингул легкою рысцою (вразнобой). Зато войска турок, сбившись от страха в кучу, всей плотной массой провалились под лед. Уцелела лишь жалкая кучка мародеров, плакавших: -- Ах, сколько добра и денег потонуло вместе с ними! Игнаты-некрасовцы скинули одежду на снег и, широко крестясь, стали нырять в разломы между льдинами. |
