|
. от поворота на Дэрёр!.. примерно… эхо! как будто они прицельно бомбят наше здание… вот они принимаются за проспект… без малейшего стеснения! снизу тут же ответный огонь! их много в воздухе… mpppp! mpppp! mpppp! mpppp! плямс! десять! двенадцать! изрыгающих огонь! – Mo!.. мо!.. мое!.. ки!.. ки!.. Крик!.. крики!.. из-под стола!.. за! за! заикания!.. мое! мое! москиты! Я уже углядел какие-то пиротехнические штучки Жюля! и как они не влепят этому обруб-ку!.. тысячи дырок!.. ну? ну? И его сортир! И его мостик! ах, но только бог артиллерии заставля-ет их еще больше скукоживаться! там, под столом! в одну кучу, под столом! в навозную кучу! Только я сохраняю пристойный вид – на штурм, в атаку! Уаф! Вуаф! как их корчит! Подумайте, весь проспект! трясет! я карабкаюсь, задрав ноги! кончено! я карабкаюсь к лестнице! я выбираю дыру!.. я больше не хочу на Небо!.. только осторожно: карабкаться?… карабкаться, скоро сказа-но, да долго делать… лужа!.. паркет: лужа!.. лужа, целое озеро… и говно, которое подрагивает! – Это вы, мадам! свинья! однако!.. или это вы, мсье! Они обвиняют друг друга… в том, что все засрали!.. – Сдерживайтесь, мадам! сдерживайтесь! Бруммм! Я бы подхватил дамочку, проходи она мимо… и с удовольствием скинул бы ее в яму… я растягиваюсь между телами… рука… две руки!.. я щупаю… Пирам принюхивается… эта псина знает! знает! он прав!.. это здесь!.. это она!.. бедро!.. это она!.. Туанон!.. задница… я щупаю… я погружаюсь снова… она влипла между тремя телами… две… три головы… нога… шесть гру-дей… все это влажное… кровь и моча… я не ошибаюсь: кровь! – Это ты, Туанон? Это ты, засранка?… а? Я кричу, я не уверен… я ее пихаю… Пирам принюхивается еще… Ба-бах! Мне поможет торговец!.. – Норманс!.. Норманс!.. Ему нужно было всего лишь немного приподняться… блямс!.. стол перевернулся бы!.. стол – это их щит! – Андрэ, не двигайся! Они не дают ему встать, его жена и невестка!.. – Писай, дорогой! писай! И они заставили его ссать вот так, сидя… «псс! псс! псс!»… я сообщаю вам детали… зре-лище, конечно, неординарное, материнский инстинкт, чтобы пописал во сне и под собственный храп… он обссыкает каждую дощечку паркета… а они ему: «Псс! псс! псс!» – Андрэ, не двигайся! Пулеметная очередь! еще!.. атака! ураган! все это его не способно пробудить… его ничего не может разбудить… пусть пописает… здание накреняется… дрожит, шатается… а дому напротив еще хуже!.. балкон содрогается, телепается… снаряд отрывает его! я видел! ригодон! какая встряска, какое подпрыгивание, вы только подумайте! Норманс дрожит, дрожит сильно! снова упал! и не проснулся! и не перестал храпеть! – Пипи! Пипи! Андрэ, не двигайся! Он мочится, и очень даже обильно… целая лужа! тем хуже, придется шлепать по моче!.. мне нужно пройти! Ба-бах!.. я оказываюсь под мадам Туазель! в проеме окна… под ее юбкой… – Хихи!.. ха! ха! Доктор!.. он хочет пить!.. Я бы ее! я бы ей врезал… только о Жюле и думает! – Я пойду и найду его вам! Нет, я не пойду!.. я осторожненько лезу к дыре… никаких нежностей!.. я спрячусь под лифтом, я буду спасен!.. – Они все погибнут, мадам консьержка! грязная шлюха! если он так вам дорог, то прыгайте сами, ищите его! мы вместе, Лили! спасется тот, кто прыгнет! сбежит! хватит прострации! Слишком долго колебались! – К «Аббатиссам», Лили! к «Аббатиссам»! – Но как же! Пирама в метро? И правда! собакам в метро нельзя! – И ты оставишь Бебера? Где моя совесть?… нужно было, чтобы она об этом напомнила! нет каникул для совести!. |
