|
. они не могли ввалиться к Зевсихе? выломать дверь? напротив? там! другая дверь!.. а на меня можно! на меня можно напасть исподтишка! меньше рискуешь! ослы, без-мозглые тупицы! Дом качается… а они мотают меня по краю бездны… – Лекарство! лекарство! Я потихоньку перевожу дыхание… выкрикиваю им все, что я думаю… – Лекарство! лекарство! сволочи! Правда! они бросаются к двери, давка, куча мала! вот он, момент истины! болтанка по-утихла… они все-таки ломают эту дверь! на нее нужно навалиться вдесятером… вдвенадцате-ром! – Ваш рассказ бессвязен!.. Я слышу… я вас слушаю… я рассказывал вам о Рудольфе… Мими… я их тогда внезапно увидел… возле окна… и сейчас опять вижу!.. я их снова вижу!.. ладу и складу!.. что они делают возле окна? они живут на втором этаже… как они спустились? как оказались на тротуаре? я не знаю… я еще не раз вспомню этих двоих: Рудольфа и Мими… ужасно, что я забыл!.. я вам не рассказал еще о сотой… о тысячной бомбежке! но вы ничего не потеряли, погодите! я приду к вам чуть позднее! ладу и складу! вы бы слышали эти бумы! вас, думаю, они бы тоже опьянили!.. пьяный?… пьяный?… да я вообще ни капли в рот не беру! – Выслушайте ее, осмотрите, доктор! выслушайте ее! Ах, выслушать! выслушать! Рудольф и Мими настаивают, приказывают мне! оба!.. вы бы их видели, я вам подробно опишу, они в костюмах из «Богемы»… великолепной «Богемы»!.. откуда они свалились?… «Вот в чем вопрос…»* я не видел, как они спускались, «они репе-тировали» у себя… Да! да!.. я-то знаю… они репетировали музыкальную сцену… сейчас я не сомневаюсь, это были они, там… а как расфуфырились!.. он в одежке той эпохи!.. и парик бук-лями!.. она в образе юной Мими, блондиночка! шалунья… однако легко может сойти за мою мать, по возрасту, конечно… я лечил ее!.. климакс, приливы и все такое… консультировал по поводу фибромы… вдруг внезапно помолодевшая!.. талант!.. призвание!.. почему меня это ужа-сает?… я не знаю… но это ужасно!.. она ужасно помолодела!.. неправдоподобно! гормоны, без сомнения? гормонотерапия – это от лукавого!.. они все время стояли здесь, оба… а не комоды! – Спасите ее, доктор! спасите ее! Мими наклоняется… ближе… ближе… к моему уху… – Спасите ее, доктор! Я люблю вас! И плюх!.. пощечина! она выпрямляется, что-то бормочет!.. рычит! «гроооо!..» это что, ко-кетство? нет? я думаю, что бури, бушующие безостановочно, могут всех довести до белого ка-ления… нервы натянуты до предела! а еще жажда… я изнываю от жажды!.. а тот, там, на мель-нице, больше всех страдает без воды!.. убийца! он в ответе за все!.. или почти за все! калека-на-вышке! я обвиняю его чуть ли не на протяжении всего повествования… вы скажете, потеряв всякий стыд и совесть… Безбожно? да, черт возьми! но однажды это станет нашей историей! эту бомбежку будут изучать в школе! вам зададут вопрос на выпускном экзамене, и если вы чуть-чуть замешкаетесь! вам не сдобровать! ее запечатлеют в камне!.. – Да, так кто разрушил Париж, мировую столицу блядей всех мастей? – Жюль! – Браво! – воскликнет комиссия! – Немедленно принять! Высокочтимый Кандидат! Кобе-лер Почетного Балахона! Выше голову! Оторвитесь от земли! Профессор! и Реклама! Орел! Ле-тите! И вот после шестидесяти лет страданий, смокинг и галстук и Туазон! лобызания, табу, миллиарды, лавровые венки! если вы удостоитесь чести попасть в Стокгольм,* вас будут тра-хать короли! а может, даже кто и поважней!.. И придет за вами смерть… и вас похоронят… произнесут прощальные речи… и наступит очередь вашего сына: – Кто приказал разрушить Париж? – Жюль-капитанский-Мостик! и никто другой!. |
